Седой толстый мужик с кучей морщин и шрамов на лице бросил на меня колючий взгляд и произнёс:

— Вот это гости! Сам Призрак решил посетить наш санаторий!

— Говорят, здесь бабы огонь, — хмыкнул я.

— Это тебя обманули, наёмник, — хмыкнул толстяк с улыбкой. — Палец им в рот не сунешь, оторвут вместе с хреном! Да и чалиться тебе в другом блоке. Вместе с психами, как и ты.

— Значит будет о чём поболтать с соседями, — приподнялся мой уголок губ.

— Главное, чтобы не трахнули, хотя с твоей рожей такое вряд ли произойдёт, — поскрёб толстяк потную шею. — Ладно уж, сейчас буду задавать вопросы, а ты отвечай как есть.

И начался скорый опрос. Жирдяй спрашивал всё, начиная от моего настоящего имени и заканчивая тем, сколько лобковых волос. С последним, конечно, шутка, но нечто подобное и происходило. Взяли опись изъятого снаряжения.

— Это ж как можно голову отрубить таким тупым клинком? — недоумевал толстый за бронированным стеклом, держа в руках меч-болванку.

— Как-нибудь покажу, — смотрел я на него не моргая.

Тот медленно сглотнул. Кажется, он уже пожалел о всех фривольностях, что успел произнести.

— Опрос завершён. Приятного времяпрепровождения, Призрак, — сухо произнёс толстяк и взглянул на конвоиров: — Ведите его, парни.

— Вперёд, наёмник, — сказал один из них.

И я пошагал к следующим дверям мимо толпившихся охранников. Кто-то меня откровенно боялся. А кто-то смотрел с вызовом. Наверняка, найдётся пара десятков, что захотят использовать своё превосходство, пока на мне блокираторы. Такова человеческая суть. Большая часть из них готовы издеваться только над теми, кто заведомо слабей. Трусливые натуры, не иначе.

Пройдя через очередные двери и подземный коридор, что на этот раз был рукотворный, я продолжал отбивать новый такт с каждым шагом и отсчитывать время. Время, которое пошло после приказа деда на воротах.

Следующей остановкой стал медблок, где врачи попытались взять у меня кровь и отпечатки. И если с первым у них со скрипом, но вышло пробить мою кожу после трёх попыток, то с отпечатками хрен там. У вампира их, просто-напросто, нет. Даже когда он не проявляет когти.

После медблока я уже не был так уверен в успехе тихого проникновения. Отсчёт времени становился всё больше, а возможностей меньше. Меня водили из одного крыла тюрьмы в другое. Забрали одежду, завели в смердячую вонью душевую и голым окатили водой, похожей на ту, какая была в канализации. Выдали оранжевую форму с номерным знаком «4401», сняли кандалы. Вместо них нацепили ошейник из того же самого металла.

— Новенький! Ха-ха!

— Свежатину подвезли!

— Ну ты и урод! С кем трахалась твоя мамаша, родив такое?!

Множество криков раздавалось из камер, между которыми я шёл к своему месту пребывания. За решётками из того же металла, вырубавшего силу эсперов, сидел самый настоящий сброд. Опаснейшие преступники. Отбитые наглухо ублюдки. Мясники. Убийцы. Террористы. Все поголовно были одеты в туже оранжевую форму. Тот, что кричал про мою мать, улыбался подпиленными острыми зубами, а его белёсые глаза пылали безумием.

Именно на нём я сконцентрировал свой взгляд после окрика. Охрана отвлеклась, сместив взгляд на заключённых, и я резко рванул к камере этой мрази. От подобного он оскалился ещё сильнее и вытянул руку, желая меня схватить. Это стало его ошибкой.

Поймав его предплечье, крепко сжал, от чего ублюдок охнул и неверяще зыркнул в мои полыхающие вампирской яростью глаза:

— Ах, бля!!! Какого хуя?! — искривился его рот от боли.

— Призрак, остановись! — кинулись ко мне конвоиры.

— Нет.

Резко просунув руку в камеру, схватил вопящую харю сидельца за грязные чёрные патлы и потянул на себя.