29

В пятидесяти ярдах вниз по течению от места, где ручей пересекала дорога, Шерман нашла мелкую заводь. Небольшой участок берега, был покрыт белым речным песком, вокруг шевелился тростник с пушистыми метелками на концах, чернели валуны, отполированные до блеска водой и ветром; теплая вода была настолько прозрачна, что Шерман заметила стайку мальков, хватающих губами зеленый налет водорослей на камнях.

Она остановился на песке и огляделась. Тростник полностью закрывал ее и к тому же она попросила Жака, чтобы он не позволял никому подходить к реке, пока она здесь.

Она разделась, бросила одежду на один из валунов и, с куском мыла в руке, вошла в воду. Чуть отойдя от берега она села. Вода доставала ей до подбородка, крупный песок приятно ласкал голую кожу.

Она вымыла свои волосы и вытянулась во весь рост. Вода мягко, как волны шелка, перекатывалась через ее тело. Осмелев, мальки подплыли к ней. Она почувствовала щекочущее прикосновение мягких губ к коже, рассмеялась и громко хлопнула ладонью по воде.

Затем она смыла с волос мыло и, крепко зажмурив глаза от стекающей с волос воды, вышла на берег.

Когда она, все еще полуслепая, наклонилась за полотенцем, одна рука Вэлли Хендри обхватила ее талию, вторая зажала рот.

— Только пикни, я тебе шею сломаю, — хрипло проговорил он в ее ухо, отвратительно выдыхая запах гнилых зубов. — Представь, что я Брюс и нам обоим будет приятно, — он сдавленно хохотнул. Его рука с талии поползла вниз. Его прикосновение вывело ее из шока, и она начала бешено сопротивляться. Легко удерживая ее, Хендри продолжал хохотать. Она быстро разжала челюсти, и один из пальцев Хендри попал между ее зубами. Она изо всех сил впилась в него зубами, почувствовала, как рвется кожа, и соленый вкус крови во рту.

— Ах ты, сука! — Хендри отдернул руку. Она попыталась закричать, но рука вернулась вместе со страшным ударом в скулу. Голова Шерман дернулась. Он ударил ее еще раз и она опустилась на землю, так и не издав ни звука. Нокаутированная, она не могла поверить, что это с ней происходит, пока не почувствовала на себе его тяжесть и грубо вдавленное между ее ног колено. Она вновь начала сопротивляться, пытаясь уйти от его губ, от зловония его дыхания.

— Нет, нет, нет, — она мотала головой, крепко закрыв глаза, чтобы не видеть его лица над собой. Он был слишком силен. Его сила не оставляла ей надежды.

— Нет, — еще раз повторила она и закричала от безумной жгучей боли внутри. На протяжении всего этого, сопровождаемого охриплыми вздохами, кошмара ее мучил запах насильника, капли пота, падавшие с его тела на ее лицо. Это продолжалось вечность, но вдруг она почувствовала, что ее тело свободно, и открыла глаза. Он стоял рядом и пытался привести в порядок свою одежду, на его лице застыло выражение тупости. Затем он вытер губы тыльной стороной ладони, и она заметила, как дрожат его пальцы.

— Бывало и лучше, — равнодушно произнес он. Шерман быстро перекатилась и попыталась достать лежащий на стопке одежды пистолет. Хендри шагнул вперед и прижал ее руку ногой к земле. Жестокая тяжесть прогнула тонкие кости в запястье и Шерман застонала.

— Свинья, грязная свинья, — превозмогая боль прошептала она. Он снова ударил ее по лицу, потом он вытащил из пистолета обойму, высыпал на песок патроны, а пистолет, отстегнув ремешок, закинул далеко в тростник.

— Передай Карри, что он может воспользоваться и моей долей тебя, — сказал Хендри и скрылся в тростнике. Белый песок покрывал ее влажное тело, как глазурь. Она медленно села, держась за руку.