– Лопух – человек глупый, неопытный, инспектор Дитер Вольф, который садится спиной к дверям. Ладно, за двое суток таблицу умножения пройдем, а математика из тебя жизнь сделает либо убьет, это уж как сложится.

– Не пугайте, доктор, я не боюсь. – Дитер все больше раздражался, но пересел на диван, чтобы видеть дверь.

– Не боятся только дебилы. Если бы тебя сейчас Петр видел и слышал, ты бы уже ехал в аэропорт. Я обещал, что ты со мной хлебнешь горячего, теплое ты уже попробовал.

Дитер Вольф ничего не ответил, лишь поежился, так как из мокрого полотенца, которое он прижимал за ухом, побежала холодная струйка воды, щекотливо нырнула между лопаток.

Гуров отпер железный ящик, который стоял у письменного стола, достал плоский чемоданчик кейс с цифровым замком, открыл, положил на колени и начал изучать содержимое.

Дитер смотрел на русского полковника, который с легкой улыбкой, что то беззаботно насвистывая, копался в кейсе. «Русский ударил меня совершенно серьезно, – рассуждал немец, – оскорбляет, угрожает, так чего он добивается? С этим деревенским генералом они явно друзья, если полковник не хочет брать меня, то может не брать, зачем унижать человека, бить?»

Гуров поднялся, положил открытый кейс на стол, сказал:

– Взгляни, парень, скажи, что ты об этом думаешь?

– Момент. – Дитер поднялся, прошел в ванную, бросил полотенце в раковину, вытерся, вернулся в комнату, долго рассматривал содержимое кейса, сказал: – Это приборы прослушивания и записи, слежения за объектом на расстоянии до десяти километров, пистолет «беретта» с обоймой патронов, заряженных очень сильным паралитическим газом.

Дитер взял авторучку, лежавшую в мягком углублении. Гуров перехватил руку немца, вернул ручку на место.

– Понятно, – кивнул Дитер, – авторучка есть одноразовое взрывное устройство. Шпионский «дипломат», малый набор, изготовлен у нас, в Германии, возможно, в другой стране и лишь подделка под немцев. Вещь дорогая. Извините, но я не знал, что вы так современно вооружены.

– Ты многого о нас не знаешь, – ответил Гуров, пощупал желвак за ухом Дитера, улыбнулся – Через сутки пройдет, а память останется. У меня нет времени на твое обучение, необходимо, чтобы ты все запоминал с одного раза.

Сыщик убрал кейс в железный ящик, подумал, что немец держится достойно, терпит, но нельзя ему рассказать, что «шпионского оборудования» нет на вооружении российской милиции, а данный кейс Гуров получил в подарок от преуспевающего бизнесмена, бывшего авторитета уголовного мира, в благодарность за некогда оказанную услугу. Законопослушный немец подобного объяснения не поймет, что вполне естественно, если сам сыщик не всегда отчетливо понимает, где его взаимоотношения с преступниками соответствуют законам агентурно оперативной работы, а где превышают их, и главное – есть ли такие законы? Для себя Гуров так определил границу дозволенного: в борьбе с преступником дозволено все, кроме… Не бери мзду, не бери ничего для личного обогащения… Не фальсифицируй доказательств вины человека, даже если на сто процентов уверен в его вине. Никогда не стреляй первым, твой выстрел или удар всегда лишь ответ. Коротко, полковнику Гурову кажется, что справедливо, но он убежден: ни высокие генералы, ни тем более прокуратура его законов не поймет, оснастит их таким количеством дополнений, уточнений и ограничений, что Гулливер, которого лилипуты связали тысячами ниточек, по сравнению с сыщиком покажется человеком абсолютно свободным.

– Дитер, сколько у нас немецких марок? – спросил Гуров.

– У нас? – растерянно переспросил инспектор. – Да да, конечно, я понял. Десять тысяч, и у меня имеется кредитная карточка.

– Карточка нам ни к чему, а десять тысяч… – Гуров произвел подсчет в рублях.