Он протянул руку.

Руперт, на мгновение потеряв дар речи, посмотрел на руку, совершенно не дрожавшую. Он думал о своем унижении на Чемпионате мира. Он думал о Фэн, бросившей ему вызов на скачках в Критленде. Он думал о Джейке в общей спальне Св. Августина, испуганном маленьком мальчике, съеживавшемся при виде зажженных спичек. Сейчас, здесь он размахивал белым флагом и предлагал мир.

Рука все еще была протянута. Руперт быстро пожал ее.

«Хорошо. Я не верю тебе ни на каплю, Гиппо, но ради золота для команды мы приостановим вражду, пока не закончатся игры. Тогда,» добавил он с улыбкой, «Я выбью из тебя дурь! Давай выпьем. Хелен,» завопил он.

«Да,» слабо отозвалась Хелен.

«Она достает лед,» сказал Джейк. «Наверное, выжидает, чтобы посмотреть, позволят ли мне выпить.»

«Тебе повезло, что ты застал меня. Я вообще не собирался возвращаться домой сегодня ночью. Что ты предпочитаешь?»

«Скотч, пожалуйста.»

В этот момент в дверь вошла Хелен, сжимая поднос с одним уже наполненным стаканом виски, графином с виски, еще одним пустым стаканом и ведерком для льда. Она посмотрела на них испуганными глазами, как кролик застигнутый в свете фар и не знающий в какую сторону убегать.

«Привет,» сказал Руперт. «Мы решили не убивать друг друга. Вы с Хелен уже встречались, не так ли?»

Когда Джейк брал свой стакан у Хелен, чтобы остановить неистовое дребезжание подноса, ему на секунду показалось, что Руперт говорит с иронией. Потом решив, что из-за своей самовлюбленности и презрения к Джейку, тот не может ничего себе представить между ним и Хелен. Кроме того, сложившемуся впечатлению способствовало то, что на ограде террасы стоял только полупустой стакан Хелен.

Джейк сделал большой глоток виски и чуть не поперхнулся. Господи, какое оно крепкое, и слава Богу за это.

Руперт налил себе в стакан виски на два пальца.

«Я сделаю перерыв после Дублина,» сказал он. «Не хочу усердствовать до Игр.»

«А я не могу позволить себе перерыв,» сказал Джейк; «Как прошло в Динарде?»

«Чертовски хорошо.»

«А Горная?»

«Тоже чертовски хорошо. Я по-прежнему думаю, что он собирается выскочить на вершину мира. Чертовски боюсь, что он вступит в пик формы слишком рано.»

В изумлении Хелен налила себе еще стакан вина. Я не могу этому поверить, сказала она сама себе. Двое мужчин, которые, как я знаю больше всего ненавидят друг друга, разговаривают не только вежливо, но и весело.

Не моргнув глазом, Джейк не проявил никакого волнения или малейшего интереса к ней, а продолжал обсуждать команду, их слабости, силу соперников по играм и тех наездников, которых они видели. Он посоветовался с Рупертом о климате Лос Анжелеса, о том, как там дышать, и о других проблемах. После Дублина, объяснил Руперт, он отправит Горную самолетом прямо в Лос Анжелес, чтобы дать им обоим время акклиматизироваться. Это определенно даст ему преимущество над другими английскими наездниками, которые выедут две недели спустя.

Если Руперт будет в Лос Анжелесе, подумала Хелен, это даст мне и Джейку две спокойных недели. Она восхищалась его сообразительностью. Она и представить себе не могла, что он оправдает свой приход предложением мира. Она была ошеломлена чувством благодарности за то, как он избежал скандала. Она попыталась только вспомнить те слова, которые он говорил перед приходом Руперта, но она тогда так разволновалась. Когда он сказал, что Руперт однажды узнает обо всем, имел ли он в виду, что собирается соединиться с ней и оставить Тори, или просто то, что по закону подлости, Руперт рано или поздно устроит им скандал? Она почти была убеждена, что он имел в виду первое. Разглядывая его лицо, смуглое, волевое, все больше темнеющее в лучах исчезающего за буками солнца, или вдруг озаряемое золотом пробившегося между листьями отблеска, Хелен могла прочесть на нем только одно чувство, страстный интерес к словам Руперта.