«Олимпийский Комитет по верховой езде сегодня вечером объявил состав команды, едущей в Лос Анжелес,» скзал диктор.

Все застыли. Фэн схватила руку Сары, переплетя ее пальцы со своими. «О, пожалуйста, Господи, пожалуйста.»

«Включены пять наездников со своими лошадьми: Руперт Кэмпбелл-Блек на Горной Звезде, Гризельда Хаббард на Петрушке,» Сара тяжело вздохнула, «Айвор Брейн на Джоне.» Диктор зашелестел бумагами, «Джейк Ловелл на Смелом и Фенелла Максвелл на Дездемоне.»

Вскрикнув от радости, Джейк едва не съехал с дороги.

Едущая за ними пыталась обогнать их и яростно засигналила.

Онемевшие Сара и Фэн крепко обнялись, потом Сара обняла Джейка.

Потом они стали кричать изо всех сил и орать «Калифорния, мы идем.»

Джейк подъехал к ближайшей деревне, где они обнаружили бар, и купили бутылку вина.

«Держите еще одну за счет заведения,» сказал хозяин, положив еще одну бутылку в багажник. «Я только что услышал об этом по радио. Мои поздравления.»

Они остановились на краю поля и пили Мускадет из кружек, отпустив лошадей пастись и глядя на закат солнца.

«За вас,» сказала Сара. «Я так горжусь вами обоими.»

В следующий момент Фэн вскочила на ноги и обняла Дездемону.

Джейк увидел, что ее плечи трясутся. Он обнял ее. «В чем дело?»

«Ни в чем. Я просто так счастлива.»

«Тогда не надо плакать.»

«Я снова увижу Дино.» Полусмеясь, полуплача, она вытирала слезы, оставляя грязными руками на лице полосы. «Я думаю, у него теперь есть миллион подружек, но, по крайней мере, у меня есть возможность извиниться.»

«Так сильно по нему скучаешь, да?»

Фэн кивнула. «Не проходило и секунды, чтобы я не скучала по нему. Но этого не понять, не будучи ни разу влюбленным.»

После объявления команды, Мэлис написал всем пяти наездникам, подтверждая их выбор. Они должны будут еще раз прыгать вместе как одна команда на Дублинских Скачках в первой неделе августа, потом их лошади, предназначенные для Олимпиады, будут отдыхать до тех пор, пока их не отвезут самолетом в Лос Анжелес в конце месяца.

Оставив Горную отдыхать дома, Руперт повез остальных своих лошадей класса А во Францию на скачки в Дювилле и Динарде, и должен был вернуться домой в понедельник ночью. Он был крайне зол на остальных участников Олимпийской команды.

«Школьница, кретин, крикливая пошлячка и искалеченный цыган. Мне придется много из-за них вытерпеть,» сказал он Аманде Хамильтон.

Не особо он радовался и когда Хелен, в конце концов, решила, что поедет в Лос Анжелес.

Хелен сидела на террасе, пила белое вино, вдыхая ночные запахи конюшни и читая Джорджа Херберта в свете заходящего солнца: «Кто бы мог подумать, что мое ссохшееся сердце вновь сможет обрести молодость.»

В самом деле, кто? После Кении она совсем не верила, что будет еще когда-нибудь счастлива, что будет совершенно уничтожена любовь к Джейку, что больше всего на свете она захочет стать второй миссис Ловелл. Но Джейк не делал никаких попыток развестись. За исключением тех периодов, когда она впадала в панику, она знала, что он любит ее и этим ей придется довольствлваться т после Лос Анжелеса.

Так как Руперт не собирался возвращаться из Динарда до завтра, а Шарлин с детьми не будут ночевать дома, Джейк сказал, что, возможно, появится, но только возможно, она не должна ждать его. Накануне отъезда в Дублин он был безумно занят погрузкой грузовика. Руперт, избрав легкий путь, улетел и предоставил сборы конюхам.

Хелен ничего не стала делать, только пораньше вымыла голову и приняла ванну. Этой примете она научилась от Джейка. Если она будет уж слишком готовиться, он не придет. Глядя, как месяц, подобно мотыльку, всплывает в иссушенном голубом небе, она вскрикнула от радости, потому что над каменной стеной медового цвета явственно виднелась спускающаяся по дороге к Пенскомбу машина Джейка.