Руль мастерски проскочил несколько совершенно непроходимых узких мест. В России не было таких мест, где всякий сраный сарайчик – слеплен на века из каменюг, там можно было проломиться через всю деревню, круша смешные деревянные дома или еще нелепые мазанки, в чертовой Богемии сельские местности были почти как города по прочности. Даже заборы на огородах с каменными изгородями, будь оно неладно.

Огненный шарик фаустпатрона слева – откуда-то из окон. Свет мешает, вспышку не засек! Взрыв сбоку сзади, к черту!

— Руль, быстрее! Орудие влево, три снаряда беглым по окнам!

От въезда грохот – застрявшие идиоты все же помогают – лупят из всех своих дудок вдоль улицы. Хоть какая-то помощь.

Высунулся глянуть одним глазом. Сзади прет БТР, пулеметчик, вывернувшись самым неудобным образом пытается стрелять по колокольне, но крыши домов мешают. Впрочем – тому, кто на верхотуре – тоже неудобно. Еще мячик фауста. Ерунда, на 100 метров не достанут, точно – не долетел. Шаттерхенд бодро влепил снаряды, нагнал страху, так этим паскудным чехам и надо! В Германии все города от бомб в руинах и в затемнении, а эти твари отсидели.

— Шаттерхенд, беглый огонь! Шесть снарядов добавь! И пусть нас запомнят!

Мертвенный свет над головой, все освещено неприятно и четко. Русские пуляют осветилками и те медленно ползут с неба на парашютиках.

Краем глаза увидел оранжевую нитку сзади, дернул шеей – из узкого проулочка, куда танку не влезть, вылетела такая же вторая нить. В БТР! На боковой броне короткая вспышка и дым. Вот куда бьют! Пулемет заткнулся, но полугусеничная громадина прет как и раньше, словно в нее и не попали. Ружье? Гранатомет? Вылезут, дадут в корму.

— Руль, разворот назад на 180, проулок за сараем с горбатой крышей!

— Вижу!

— Гранатомет за сараем, Шаттерхенд, готовься!

Сам попытался увидеть на странно выглядящей под мертвым светом местности кюбель и пикап. Не увидел, но вроде кто-то стреляет. Немецкие автоматы и ППШ? У хмурого Ключаря был такой. А у русских что-то много людей стреляет, десятка два бахает винтовок и автоматов и даже пулеметы, черт бы их драл, точно пулеметы! Такого не может быть в госпитале!

— За угол выезжай в три четверти, угол дай!

— Точно так!

— Шаттерхенд, готов?

— Готов, чифтен!

— Огонь как увидишь!

— Не вижу, чифтен! Пусто!

— Что за черт?

Старшина медицинской службы Волков.

Как только услышал, что майор про танки сказал, так сразу в душе похолодело. Какой дурак, на ночь глядя, в такой день потащится куда-то на танках? И не может это быть какая-нибудь инспекция – сам комфронта Конев гоняет на четырех «виллисах», сам-четверт, даже во время лютых боев. И командарм Лелюшенко – точно так же, на них глядя и остальное начальство вынуждено храбростью бравировать, не таскают они с собой танки, нет такой моды.

Это немцы. И не надо себя обманывать.

С такой мыслью и припустил галопом по площади. Хорошо – свезло – не успел выскочить за поворот – там началась сущая котовасия с пальбой и взрывами. Дернул кругом, следом пыхтел повар, тоже из боевых. С ходу перемахнули пару заборов, потоптали чьи-то грядки, а Кутина с его гранатометом на месте нет и расчета не видать.

Пальба разгорелась, пушек – две долбят, пулеметы тоже вперебивку и свои и чужак, это не считая всякой мелочи. Понятно, что пушки танковые – гул у них иной с металлом в тоне, один танк на въезде, а другой – да сейчас уже и увидимся!

Деревенские визжат, орут, кто подогадливее – свет выключают, окна темнеют, словно слепнут.