– Что ты делал там так долго? – слегка охрипшим от волнения голосом спросила я. – Почему вас считали погибшими?

Шелтер вздохнул и признался:

– Шептуньи скрыли нас от магии магистров Верхней ложи. Чтобы нас сочли погибшими.

В глубине души я ждала этих слов. Наверное, даже понимала и все остальное, но все равно спросила:

– Зачем?

– Давай положим Алину в кроватку, она, кажется, почти задремала, и поговорим в другом…

– Оллин! – Восклицать полушепотом было не очень удобно, но пришлось.

– Нужно было, чтобы все здесь решили, будто мы погибли.

– Даже я?

– Особенно ты, – после небольшой паузы выдохнул он.

Мне захотелось ударить его. Наверное, впервые в жизни по-настоящему ударить. Но руки были заняты ребенком. После недолгих сомнений я все же отнесла Алину в новую кроватку и уложила. Она никак не прореагировала: глаза ее были закрыты, и она тихонечко сопела. Видимо, ее успели покормить, отец уже давно ее укачивал, а появление матери окончательно успокоило.

Шелтер подошел к кроватке следом за мной, и я, убедившись, что дочка спит, развернулась к нему и все-таки сделала то, что хотела: влепила пощечину. Чего сама тут же испугалась, потому что руку обожгло неожиданно сильно, а на щеке Шелтера остался красный след. Но все же я не стала извиняться, только потерла ушибленную ладонь, глядя на него и тяжело дыша.

– Полагаю, я это заслужил, – неожиданно спокойно прокомментировал Шелтер и тоже потер щеку.

– Еще как заслужил, – прошипела я, отчаянно стараясь не шуметь, но кипящая внутри ярость требовала выхода. – Ты все это подстроил, чтобы я наконец справилась со своей задачей? Чтобы я настрадалась достаточно сильно и смогла воздействовать на Магистра?

– Да, – лаконично отозвался он.

Не стал отпираться или оправдываться. И взгляд не отвел, как будто и не считал себя виноватым.

– Это было подло, Оллин! – снова прошипела я. – Ты не представляешь, что со мной было. Я едва не умерла, рожая нашего ребенка. Я едва не потеряла Алину! И думала, что умру потом, когда они сказали, что вы все погибли. Почему ты не вернулся раньше? Я ведь давно отправила Магистра в Пустыню. Я умирала каждый день без тебя, но жила ради дочки. Где ты был все это время?

– Сначала ждал армию Магистра в пустыне. Потом воевал с ней вместе с народом шептуний. Потом искал Магистра, которому удалось скрыться. И только когда я понял, что он вырвался из пустыни, я вернулся, чтобы настичь его здесь.

Он вновь говорил так спокойно, словно все это было само собой разумеющимся. Наверное, для него это так и было. Всего лишь военная стратегия. Успешная, как оказалось. Еще одна победа в ряду других. А жертвы в процессе не важны, даже если в жертву приносилась я. Да, вероятно, все было сделано правильно, ведь мы победили. Но почему же тогда мне сейчас было так горько и так больно?

– Все это время я думала, что ты поставил меня и дочь на первое место, – наконец смогла сформулировать я. – Думала, мы стали для тебя важнее твоей войны, твоей победы. А оказалось, что ты просто играл мной. Моими чувствами. Моей болью. Делал из меня своего солдата. Кто дал тебе право так со мной поступать?

И на этот раз он не отвел глаза. Стоял передо мной все такой же прямой и спокойный, сверлил темным взглядом. Я ждала его ответа, но никак не ожидала, что он выдохнет всего одно короткое слово:

– Ты.

– Что?

Он снова вздохнул и после этого заговорил уже не прерываясь, как будто на одном дыхании:

– Мира, поверь, я прекрасно знаю, насколько тяжело тебе было.