Я хотела возразить, хотя меня всю трясло от горечи и обиды, но неожиданно Анна встала на сторону мага:

– Он прав, Мира. Ты прости, что я тебя дернула. Не надо было тебя беспокоить. Если бы я знала, что ты… Я думала, он хоть сейчас одумается, прощенья у тебя попросит, а он… Как был никчемным и бестолковым, так и остался. Ты уж сама для себя его прости, чтобы камня на сердце не лежало, да иди своей дорогой, не оглядывайся назад.

Что-то внутри – наверное, остатки воспитания в религиозных традициях Оринграда – все еще пыталось убедить меня помочь отцу вопреки всему, но дочка снова больно пихнулась, как будто выступая в поддержку Рана и Анны. И я позволила магу вывести меня из комнаты и помочь спуститься обратно на первый этаж.

– Анна, спасибо вам, что не бросаете его, несмотря ни на что. Когда-нибудь я обязательно отблагодарю вас за это.

Она только безразлично махнула рукой и снова покосилась на мой живот.

– Ты себя береги, главное, – велела она. – Досталось тебе, конечно… Вот кому на том свете в глаза не смогу посмотреть, так это матери твоей. За то, что не уберегла тебя. Надо было тогда забрать тебя к себе, а не тут оставлять…

Я улыбнулась, глядя на нее, и покачала головой.

– Анна, у меня нет времени все объяснять подробно, но поверьте: все хорошо. Ребенок желанный и от любимого мужчины. Я не жена ему, да, но он заботится обо мне, как может. Гораздо больше, чем заботился бы любой оринградский муж.

Она недоверчиво заглянула мне в глаза, но там прочла что-то, от чего ее лицо посветлело. Анна крепко обняла меня и пробормотала:

– Ну и слава Тмару. Пусть он даст добра тебе и ребенку. И твоему мужчине, кем бы он ни был. Но если ты его любишь, значит, человек хороший.

Я не стала отвечать на это. Лучше ей не знать пока, кто мой мужчина и отец моего ребенка. Не поймет.

Анна снова по традиции очертила у меня на лбу защитный круг и поцеловала. Ран открыл портал, и мгновения спустя мы снова оказались в гостиной, из которой перенеслись всего несколько минут назад. Нейб и Арра даже не успели никуда уйти. А может быть, никто из них и не торопился.

– Что-то вы быстро, – настороженно заметил управляющий, вопросительно глядя на мага.

Краем глаза я успела заметить, как тот покачал головой, помогая мне сесть в кресло у сонного камина.

– Он что, умер? – испуганно уточнила Арра, с тревогой глядя на меня.

Теперь головой покачала я.

– Нет, он еще жив. Но предпочитает умереть, чем получить помощь от падшей дочери.

– Падшей? – переспросил Нейб удивленно.

– Особенности оринградского мировоззрения, – отмахнулась я безразлично.

Странно, но я уже действительно ничего не чувствовала: куда-то делись и горечь, и обида, и чувство вины. Наверное, мне нужно было увидеть его снова, чтобы отчетливо понять: с человеком, который называл себя моим отцом, меня никогда по-настоящему ничего не связывало, кроме чувства дочернего долга. Может быть, он и не отец мне вовсе? Кто ж теперь скажет… Только мама знала наверняка.

– Значит, туда ему и дорога, – холодно хмыкнул Нейб.

И по лицу Арры я прочитала, что она снова с ним полностью согласна.

Глава 23

Сначала мне казалось, что я горю. Вокруг все полыхало алым и что-то больно жалило кожу. Потом я поняла, что это песок. Красный песок наполнял воздух, куда-то отчаянно летел вместе с ветром, царапал обнаженную кожу и забивался в рот и нос, не давая вздохнуть. Я не знала, как здесь оказалась, но каким-то чудом понимала: я в самом сердце Красной Пустыни. И здесь действительно нет жизни. И нельзя выжить.

– Мира! Мира, проснись! – позвал вдруг голос Арры Холт, на мгновение развеивая иллюзию.