От его резкого тона и ставшего громким голоса у меня перехватило горло, а к глазам подступили слезы. Я вспомнила, как рядом со мной упал тот помятого вида солдат, и подивилась, что совсем не думала об этом потом. Словно моя память решила затянуть неприятные эпизоды туманом. Только убийство Торреса не смогла стереть – слишком ярким оно оказалось.

– Я не святой, милая, – неожиданно тихо и спокойно добавил генерал. – И прозвище свое заслужил. Но никогда и ни с кем я не был бессмысленно жесток. Ни одной жизни я не отнял ради собственного удовольствия. И сожалений у меня куда больше, чем ты можешь себе представить. Доброй ночи.

Глава 12

После разговора с генералом мне о многом предстояло подумать, чем я и занималась добрую половину ночи, вместо того чтобы спать. Однако на удивление на следующее утро проснулась рано и достаточно легко. Страх улетучился. Переваривая слова Шелтера, прокручивая в голове нашу беседу и все его поведение снова и снова, я все больше убеждалась, что он не играл, не притворялся и не давал пустые обещания. Можно наконец успокоиться: никто не собирается насиловать меня по ночам ради собственного извращенного удовольствия.

Следом пришло запоздалое понимание: он ведь спас меня. То есть поняла я это еще вечером, но полностью прочувствовала и испытала благодарность только утром. Если бы не вмешательство генерала, я бы последние три ночи делила постель с Драгзом (Магистр особого интереса ко мне не проявил). И от одной мысли об этом хотелось помыть руки и прополоскать рот.

Подумав еще немного, я пришла к выводу, что генерал пытался помочь мне с самого начала. То, что я приняла за прилюдное унижение, когда он назвал меня старой и усомнился в невинности, вероятно, было лишь попыткой оставить меня дома. Попытка провалилась, но ведь он ее предпринял.

«Впрочем, мог бы дать мне сбежать в ту ночь, – напомнила я себе. – И через многое мне не пришлось бы проходить».

А главное, тогда я еще могла вернуться домой. Теперь же… Теперь, чем больше времени проходило, тем больше косых взглядов мне стоило ждать в Оринграде. Кто поверит, что мне удалось сохранить себя в неприкосновенности? Пожалуй, в дальнейшем только брак с вывешенной простыней сможет спасти мою репутацию.

Внутренний голос слабо попытался напомнить, что я хотела уехать из родного города, хотела оставить оринградские традиции в прошлом – и моя мечта сбылась. Но я велела ему заткнуться. Что-то пока не очень мне нравилось вынужденное путешествие. Пусть даже Шелтеру хватало развлечения в виде вечерних чтений вслух, он не будет возиться со мной постоянно. Спас, привез домой, велел кормить и не обижать – и на том спасибо, конечно, но дальше барахтаться придется самой. А лакей Глен уже дал понять, что беззаботной моя жизнь в доме генерала не будет. И как только подтвердится, что я никакая не особая гостья, он вернется к своим комментариям, в этом я не сомневалась.

Однако утром произошло то, что обещало отложить на неопределенный срок новые оскорбления со стороны наглого лакея. Утром приехали… мои вещи.

На три больших чемодана, пару чемоданов поменьше и несколько шляпных коробок я молча смотрела долгую минуту, не зная, как реагировать, когда Глен – заметно пристыженный и нешуточно напуганный – принес и поставил их у двери, после чего удалился с тихим извинением.

– Откуда это все взялось? – пробормотала я вслух, просто чтобы убедиться в реальности происходящего.

Потом для верности еще и ущипнула себя за руку.