Да, пусть это маска, иллюзия, но мне так хотелось, чтобы эта иллюзия длилась подольше! Происходящее пугающе напоминало все то, о чем мечтала девочка, собиравшаяся однажды покинуть Оринград ради лучшей жизни и необыкновенного мужчины. После всех ужасных событий, после всех страхов и унижений эта девочка заслужила исполнения мечты хотя бы на один вечер.

Пока Шелтер где-то искал для меня напиток, я скользила взглядом по залу. Гостей в военной форме было очень много. Из знакомых я заметила еще полковника Ридда. Того самого, который оспаривал решение генерала ехать на ночь глядя в Сиран. Я даже успела испугаться: он-то точно не станет поддерживать легенду о сиранской леди, но он скользнул по мне совершенно равнодушным взглядом, не узнав. И у меня отлегло от сердца.

Зато среди гостей не оказалось ни одного мага. По крайней мере, я не нашла взглядом ни одного мужчину с длинными волосами, заплетенными в косу, и в мантии – так, оказывается, называлась эта странная одежда, похожая на женское платье.

За непродолжительными танцами последовал торжественный ужин. Я умудрилась не запутаться в приборах и не уронить себе на платье ничего из еды, по-прежнему не слишком уверенно держа вилку в левой руке. А потом всех снова пригласили танцевать.

Еще дома, обучая меня азам этикета, Морроу объяснил, что я не могу танцевать только с тем мужчиной, с которым пришла. И вместе с тем местные правила приличия запрещали мне танцевать с любым другим мужчиной больше трех раз за весь вечер. Поэтому мы танцевали с Шелтером два танца, после чего меня перехватывал то капитан Моран, то майор Винт. Пару раз меня успели пригласить даже какие-то совсем незнакомые офицеры.

Но с кем бы я ни танцевала, смотрела я только на генерала и ничего не могла с собой поделать. Я искала его взглядом, вместо того чтобы смотреть на партнера, и ловила его собственный, устремленный на меня порой с другого конца большого зала. Я любовалась тем, как сидит на нем военная форма и почему-то совершенно не испытывала к ней отвращения, хотя она и стала символом порабощения моего родного города и меня самой. Может быть, потому, что в доме генерала, чьей формальной рабыней я стала, я впервые почувствовала себя непривычно свободной. Свободной делать то, что хочется, а не то, что приходилось делать изо дня в день, чтобы не вызвать гнев отца, чтобы заработать денег, чтобы блюсти свой статус среди оринградцев.

Я смотрела на генерала и мысленно сравнивала его с другими мужчинами, военными и гражданскими, и никто на мой вкус не был даже наполовину так хорош, как он, хотя в его чертах мне все еще чудилось что-то грубое и варварское, как порой и в его поведении. Он носил столько масок, легко перевоплощаясь из простоватого охранника в великолепного придворного, из хладнокровного убийцы в заботливого хозяина, из обольстительного соблазнителя в романтического героя, что становилось не разобрать, какой он на самом деле, а потому так страшно было ошибиться. Так страшно было привязаться. Или даже влюбиться. Но сегодня невозможно было поступить иначе.

Когда часы пробили девять вечера, все вдруг пришло в движение. Музыка стихла, а гости, возбужденно переговариваясь, потянулись к выходам в сад. Шелтер перехватил меня у еще одного случайного кавалера и тоже подтолкнул к высоким стеклянным дверям.

– Что происходит? Куда мы идем? – встревоженно спросила я, но он лишь загадочно улыбнулся в ответ.

– Увидишь.

Мы все столпились на площадке перед домом, не углубляясь в сад. Я не знала, чего мы ждем и куда смотреть, но когда в темное небо с легким свистом с земли взлетела золотая звезда, мой взгляд мгновенно приклеился к ней. Она взмыла высоко-высоко, постепенно замедляясь, потом почти замерла и вдруг с оглушающим грохотом взорвалась, разлетелась по небу мелкими сверкающими осколками.