— Вентресс здесь, на планете? — не отставала моя подруга.

— Да. Куда она денется? — пожала плечами тиилинка. — Что выручает за охотничьи трофеи, то и пропивает.

— Где бы нам её найти?

— Ну, если не здесь, то надо смотреть в забегаловке по левую руку от гостиницы "Чёрное остриё". Или в её норе на окраине. Мы её пару раз туда носили из кабака. Есть дека? Давай, нарисую.

— Спасибо. И… да пребудет с тобой Сила, Латс Рацци.

Трущобы на окраинах портовых городов примерно одинаковы на любой планете. Построенные из чёрт знает чего кривые и косые халупы, не улицы – узкие проулки, образующие целый лабиринт. Канализации в этой "нахаловке" не было, амбре тут стояло соответствующее, а по некоторым из улиц в своеобразных "арыках" текли, то усиливаясь, то почти пересыхая, ручьи грязной жидкости. И, разумеется, никаких названий или номеров домов не наблюдалось в принципе. Без нарисованной тиилинкой схемы с указанием примет мы бы точно тут не разобрались. Да и со схемой прошли бы мимо, если бы не Осока. Резко остановившись, она указала на одну из дверей, вернее, её подобие из гофрированного пластикового листа, подвешенного на загнутых в виде крюка арматуринах вместо петель. С предосторожностями я распахнул её, направил внутрь луч фонаря, осветив крохотный тамбур. Здесь слева от входа стояла решётчатая корзина с каким-то тряпьём, возле неё валялись сапоги, направо висел полог из множества разнокалиберных полос изоляционной резины. За ним и находилось основное помещение. Удивительно, но вонь в этой халупе отсутствовала, её вытеснили терпкие растительные запахи. Источник их стал ясен, как только мы заглянули в низкую комнату за пологом. По стенам под потолком были развешаны пучки сухих трав, источавшие этот аромат. Слева в земляной пол были вбиты две длинные трубы, между ними и стеной засунуты неровно обрезанные толстые изоляционные маты, образуя "перину" почти метровой высоты. На ней и лежала, подсунув под голову свёрнутую куртку, бледная, как смерть, женщина. Не требовалось особенно приглядываться, чтобы понять: Асаж Вентресс мертвецки пьяна.

5. Бывшая и бывший

Появление на улицах своего "шуми-городка" летающих носилок соседи Вентресс восприняли с интересом. Несмотря на поздний час, многие из них повыползали из своих жилищ, другие явили себя в виде голов, высунутых в щели дверей или крохотные окошки. Из обрывков разговоров я мог судить, что отношение к бывшей ситке здесь было неоднозначным. Кто-то откровенно злорадствовал, что "эту тварь, наконец, заберут отсюда ко всем хаттам". Но видел я и тех, кто смотрел на неё с откровенным сочувствием. Когда один из мужчин, среднего роста квадратный амбал с низким лбом и носом картошкой, буркнул что-то нечленораздельно-ругательное, стоящая у соседней халупы женщина азиатской наружности резко сказала:

— А тебя не бить, ты совсем оборзеешь!

Тут я заметил следы подживающего кровоподтёка на скуле мужчины и понял, что Асаж, как тот попугай, "и здесь молчать не стала", заставив бояться тех, кто не желал считаться с ней по-хорошему. Это был неплохой признак. А вот выглядела Вентресс ужасно. Вокруг глаз, больших, выразительных и очень красивых, залегли отёки, нездоровая одутловатость виднелась на щеках, припухли и растрескались губы. Неудивительно, лишние три года алкогольного стажа, по сравнению с той встречей на Орд Мантелле. И она, кажется, похудела ещё сильнее: я без особого труда поднял высокую и крепкую Вентресс на руки, чтобы вынести наружу, носилки под таким углом не прошли бы.

— О, звёзды! — ахнула Падме, увидев бывшую ситку. — Как же она себя довела!

— Надеюсь, Герхард с этим справится, хотя бы, частично, — сказал я.