– Доктор Пайк пытался восстановить ваши отношения.

– Он рассматривал этот инцидент иначе, чем я. Но я не собиралась больше с ним общаться и ясно дала ему это понять.

– Но он достаточно долго настаивал.

– Да.

Лаконичный ответ не скрыл от Дженнера ее волнения.

– А записки, те, которые вы довольно регулярно получали в течение многих лет? Вам не приходило в голову, что это он мог их присылать?

– Маршалл? – Дина покачала головой. – Нет. Это не в его стиле.

– А что в его стиле?

Дина закрыла глаза. Она вспомнила фотографии, отчет детектива.

– Возможно, вам лучше спросить его самого.

– Спросим. Встречались ли вы с кем-нибудь еще, кроме доктора Пайка? С кем-нибудь, кто принял бы объявление о вашей помолвке с мистером Райли настолько близко к сердцу, что даже мог бы разгромить ваш офис или квартиру мистера Райли?

– Нет, такого не было… Что вы имеете в виду – разгромить? – Она схватилась за спинку стоявшего рядом стула.

– Мне кажется логичным, что тот же человек, который писал вам записки, несет ответственность за разгром вашего офиса и квартиры, в которой вы жили вместе с мистером Райли… – начал Дженнер. И хотел добавить: «за убийство Анджелы».

– Когда? – с трудом прошептала Дина. – Когда это произошло?

Удивившись, Дженнер даже перестал постукивать карандашом по блокноту. Пунцовый румянец негодования, пылавший у Дины на щеках, бесследно исчез. Теперь ее лицо было белым как мел. Райли до сих пор ничего ей не сказал, догадался Дженнер. И он будет не в восторге от этого разоблачения.

– В ту ночь, когда застрелили Анджелу Перкинс, квартира Финна Райли была разгромлена.

– Нет. – Все еще держась за стул, Дина сделала движение вперед и села, пока у нее не подогнулись ноги. – Финн не сказал… никто мне ничего не сказал. – Она крепко зажмурилась, борясь с подступающей тошнотой. Но когда Дина открыла глаза, они были темными, как смола, и обжигающе сухими. – Но вы скажете. Я хочу знать, что произошло. В подробностях.

«Да, когда Финн Райли вернется, меня будет ждать не просто небольшая нахлобучка», – решил Дженнер. Излагая факты, он наблюдал за выражением лица Дины. Один раз она вздрогнула, словно слова ранили как стрелы, потом сидела не шевелясь. Она не опускала глаз, и они казались странно безразличными, пока Дженнер не закончил.

Вначале она ничего не сказала. Наклонившись вперед, твердой рукой опять наполнила чашки. Дженнер, заметивший мимолетное выражение ужаса на Динином лице, восхищался ее спокойствием и самообладанием.

– Вы думаете, что тот, кто посылал письма и разгромил мой дом и мой офис, убил Анджелу?

Это был голос репортера, отметил Дженнер, Холодный, уравновешенный, без модуляций. Но ее глаза больше не были пустыми. В них был ужас. Почему-то ему вспомнился репортаж, который Дина сделала много лет назад, про женщину из предместья, убитую своим мужем. Тогда ее глаза тоже были пустыми.

– Это только предположение, – ответил он. – Если все это сделал один и тот же человек, то происшедшее становится более понятным.

– Тогда почему не меня? – Ее голос дрогнул, и она нетерпеливо тряхнула головой. – Почему Анджелу, а не меня? Если он разозлился на меня, то почему убил ее, а меня оставил в живых?

– Она стояла у вас на пути, – быстро отозвался Дженнер, не сводя глаз с Дины. Его слова произвели эффект разорвавшейся бомбы.