– Привет, Верунь, – говорит Макар и, перехватив мой взгляд, поясняет: – Это протезы, девочка моя. Качественные немецкие протезы. Ноги, к сожалению, оторвало.

Двое мордоворотов, заломив Савелию руки, заставляют его лечь на землю. Макар вынимает пистолет и наставляет его на меня. Я улыбаюсь, понимая, что это конец.

– Сделай глоток, – протягиваю я бутылку Макару. – Это «черный бархат». Мой любимый… Ты мне всегда его покупал…

Макар делает глоток и передает бутылку мне. Взяв ее, я стараюсь унять нервную дрожь. Затем смотрю на Макара и, удивляясь собственной смелости, спрашиваю:

– Макар, а это больно, когда отрывает ноги?

– Больно, – серьезно отвечает Макар. Он и не думает отводить пистолет.

Один из мордоворотов не выдерживает и говорит:

– Макар, если ты сам не можешь, дай я ее пристрелю. У меня рука не дрогнет!

– Я сам! – кричит Макар, снимая пистолет с предохранителя.

Я смотрю на Макара в упор и спрашиваю:

– Макар, это ты убил моего мужа?

– Я, – кивает Макар. – Сначала я убил своего лучшего друга. Он мне до сих пор по ночам снится. Затем я взорвал твой ресторан, устроил бойню на пикнике, а потом убил твоего мужа. Яне рассчитывал, что в момент взрыва ты будешь рядом. Верка, а ты отлично выглядишь для душевнобольной женщины.

– Я в порядке, – с облегчением улыбаюсь я. – Я в полном порядке. Я знала, что это ты…

Пистолет в руке Макара больше не дрожит. Десять… девять… восемь… семь… Открыв сумочку, я достаю косметику и начинаю подкрашивать себе губы… Шесть… Пять… Четыре… Помада у меня стойкая, сразу не сотрется… Три… Два… Красные губы на мертвом лице… На мертвом… лице…

– Стреляй Макар, я готова! – говорю я.

– К чему? – Макар ошарашено смотрит на меня.

– К смерти, – устало поясняю я. – Я хочу умереть красивой. Я хочу, чтобы ты пожалел о том, что сейчас сделаешь.

– Ты нисколько не изменилась, Верка, нисколько… – усмехается Макар. – Я думал о тебе каждый день. Особенно когда пытался научиться ходить на протезах… Это так тяжело…

– Я знаю, Макар, возвращаться к прежней жизни всегда тяжело…

– Вера, ты тогда приревновала меня к моей спутнице?

– Нет, Макар, нет, – качаю я головой. – Я должна была отомстить за смерть своего мужа и сделала это…

– Я стреляю, Верка, – говорит Макар, вытягивая руку вперед.

Черный зрачок пистолета смотрит мне в глаза. Я не испытываю страха. Я вспоминаю Светку, убитого Карася, Любку, саксофониста Вадима, бармена Толика и, конечно же, Михаила. Я думаю о том, что мне там не будет одиноко… Там у меня много друзей. Они меня любят и ждут… Любят и ждут…

Закрыв глаза, я расплываюсь в улыбке и шепчу:

– Стреляй, Макар! Это очень утомительно – дожидаться своей смерти. – Ты же сам через это прошел…

– Живи, Верка, – говорит Макар трясущимися губами. – Живи…

Я наглухо застегиваю платье, а затем, спохватившись, спрашиваю:

– Ты что-то сказал, Макар?

– Живи, Верка, живи… Правда, я сомневаюсь в том, что ты когда-нибудь будешь счастлива, но мне приятно от того, что ты будешь жить…

Сказав это, он сделал знак своим ребятам, и они отпустили Савелия. Затем коляску с Макаром занесли в джип. Отъехав на приличное расстояние, джип остановился и помигал фарами. Подняв руку, я в ответ махнула рукой.