— Кажется, в прошлом или в позапрошлом месяце их сильно взгрели за несанкционированное использование СОРМ. Теперь перестраховываются.

— А что там произошло, товарищ майор? — поинтересовался капитан Редькин.

— Офицер ФСБ решил жену проконтролировать. Прослушал ее разговоры, а потом застрелил вместе с любовником, помощником прокурора. Да ты, наверное, об этом и сам слышал.

— Слышал. Только про СОРМ упоминания не было.

— Тем не менее налицо грубейшее нарушение закона и опасное преступление. Все это с использованием служебного положения. Такие дела караются законом очень сурово. Даже строже, чем убийство в темном переулке ради грабежа. Сначала офицер ФСБ использовал СОРМ для прослушивания разговоров, потом со служебным удостоверением проник в здание прокуратуры, выбил ногой дверь кабинета, закрытого на ключ, и из табельного оружия застрелил свою жену и ее любовника. Для Кавказа это, может быть, и норма, но не с точки зрения закона. Многие высокопоставленные персоны по шапке получили. Хотя сняли тогда только заместителей прокурора и директора управления ФСБ. Остальные хватанули по выговору. Кому-то, кажется, дали неполное служебное соответствие.

— А нам данные СОРМ когда будут предоставлены? — спросил подполковник Чесноков, предпочитающий не погружаться в дебри местных семейных разборок.

— Я думаю, это и есть информационное обеспечение. Правда, я подготовил в черновике дополнительный запрос. Потом принесу вам, товарищ подполковник, на подпись. Там много вариантов. Требование на данные СОРМ в том числе.

— Что ты еще запрашиваешь?

— Беспилотники. Чтобы с большой высоты горы в районе начали контролировать. Как иначе до бандитов добраться, если мы не знаем, где они базируются?

— Если они на дорогу выходят, там их следует, мне кажется, и ловить, — высказал свое предположение капитан Редькин.

— Это будет делать МВД, — проговорил майор Помидоров. — Или Росгвардия. Они одним миром мазаны, из одного корыта едят.

— А что главное действующее лицо скажет? — спросил командир сводного отряда и посмотрел на меня.

— Подумать надо, товарищ подполковник, — осторожно заметил я. — Навскидку я ничего предложить не могу.

Чесноков положил руки на стол ладонями вниз, на манер примерного первоклассника, и подвел итоги нашего разговора:

— Короче говоря, так. Ты, старлей, продумай, что можно сделать в этой ситуации. Оперативный отдел разработает нам план реальных мероприятий, совместимый с соображениями МВД или Росгвардии, и доложит его через сутки. Да и взводу твоему отдохнуть надо, сил набраться. Значит, ровно через сутки собираемся здесь же, в том же огородном составе.

Естественно, командир отряда подполковник Чесноков не мог обойтись без своей обязательной шутки насчет огорода.

Мой взвод получил целые сутки на отдых. С одной стороны, это было хорошо и правильно. Отдых бойцам, естественно, требовался.

Но когда командование отряда принимало такое вот решение, оно не учло мнение командира взвода, то есть мое собственное. Именно я знаю своих бойцов несравненно лучше, нежели кто бы то ни было еще.

А мнение командира взвода было вот каким. Излишний отдых кошмарно утомляет солдат. Иногда дело доходит едва ли не до полной потери боевой готовности. Это я по собственному опыту, по ощущениям своего тела прекрасно знаю.

А суточный отдых — это очень тяжелое испытание. Я бы даже сказал, что результатом его может стать сильнейшее расслабление. Не только физическое, но и психологическое. Оно, на мой взгляд, даже страшнее, поскольку быстро сводит на нет всю боевую подготовку.

После такого долгого отдыха солдаты превратятся в вялых и ленивых бесхребетных амеб, мало пригодных для участия в боевых действиях.