Поэтому я прямо спросил:

— К конкретной операции готовитесь, товарищ майор?

Он недовольно пошевелил губами и проговорил:

— Операция-то конкретная, только вот в наших действиях пока ничего подобного не предвидится. Противник вполне реальный, а вот как его найти, нам никто не скажет.

Мне было понятно, что майор не станет откровенничать с незнакомым ему офицером, пусть тот даже и служит в спецназе ГРУ, то есть занят выполнением схожих задач. Поэтому я не настаивал на прояснении данного вопроса.

Глава четвертая

Старый Абдул-Азиз вернулся на кухню через минуту. Как и большинство мужчин, он не любил долгих телефонных разговоров даже с младшим внуком, которого не видел уже много лет. У деда было множество вопросов к нему, но он не желал уподобляться любопытным женщинам.

На кухне он сразу сказал старшему внуку:

— Иди, поговори с Латифом. Он ждет.

Шабкат поставил чашку с чаем на стол, расплескав немного, и торопливо ушел в комнату.

Абдул-Азиз сам говорил излишне громко и часто не слышал все чужие слова, особенно издалека. Поэтому ему показалось даже, что его внуки между собой почти не разговаривали.

Шабкат быстро вернулся на кухню и ничего деду не сказал, хотя не мог не видеть, с каким нетерпением тот ждал его слов.

В конце концов Абдул-Азиз не выдержал. Ему по возрасту уже давно можно было проявлять нетерпение. Оно не выглядело тем самым женским любопытством, демонстрировать которое он не желал.

— И что тебе брат сказал? — осведомился старик.

Шабкат скривил лицо, но все же ответил:

— Он записал мой телефон. Завтра позвонит и назначит мне встречу.

— Встречу? — удивился и возмутился старик. — А со мной повидаться он не желает? В родной дом зайти совсем не хочет?

— Дедушка, о встрече попросил я. Она должна быть не простая. Я приеду на нее с оператором и возьму у брата интервью. Мне следует заранее подготовить вопросы, которые я буду задавать. Когда Латиф позвонит, я передам их ему. Он заранее продумает ответы на них, чтобы не было потери времени при самой съемке. Если какой-то вопрос ему не понравится и Латиф не захочет на него отвечать, то он скажет мне об этом. Я его задавать не буду. Представляешь, дедушка, какая это будет бомба! Такое интервью станет сенсацией года! Интервью в горах у эмира боевиков. Я утру нос всем своим недоброжелателям. А их у меня хватает. Одни в Сирию летают, привозят оттуда репортажи из-под минометного обстрела. Другие в Ираке ищут сюжет, третьи из Донбасса не выбираются. А я прямо здесь, под боком у того человека, который наводит страх на целый район Дагестана. Такого на нашем телевидении с конца прошлого века не было, с чеченских войн!

— Это Латиф наводит страх на целый район Дагестана? — удивился старик. — Я в первый раз слышу, что мой внук кого-то пугает.

Шабкат обреченно махнул рукой.

Он наконец-то решился сообщить деду то, о чем раньше говорить стеснялся:

— Тебя уважают, поэтому не говорят ничего. Другому человеку сельчане уже давно высказали бы претензии. Со мной они не молчат, так и делают.

— Кто именно и что тебе высказывал? — строго, но сдержанно спросил Абдул-Азиз, убирая медали со стола в коробку.

Он собирался вытащить их оттуда и повесить на свою старую гимнастерку с погонами младшего лейтенанта только в праздничный день.

— Да хотя бы жена Нияза Рамазанова не молчала, когда я в магазин заходил. Она даже проклинала Латифа, да и меня заодно. Другие люди за спиной шептались. Я же не глухой, все слышал.

— А я вот глуховат стал, — признался вдруг дед, сел и опустил голову. — Может, и у меня за спиной люди шепчутся, хотят, чтобы я что-то предпринял.