– Гэри Раддок, – ПОП пожал ей руку твердой рукой. – Вообще то все зовут меня Газ. Долго ждете?

– Барбара, – представилась Хейверс в ответ. – Несколько минут. Роб – ваш дедушка?

– Скорее мой арендодатель. Он не захотел жить в доме для престарелых, для этого он слишком вздорный. Но и с дочерью жить не хочет. Твердое НЕТ. Так что я – это компромисс. Я ухаживаю за ним по утрам и вечерам, а днем, пока я на работе, за ним приглядывает сосед. Давайте пройдем внутрь.

– Эта штука движется? – спросила Барбара.

Газ оторвался от двери, которую открывал ключом, и проследил за направлением ее взгляда.

– Камера? – уточнил он. – Не имею ни малейшего представления. Даже не знаю, работает ли она сейчас, после того как участок закрыли. Можем попробовать подвигать ее позже. Где то внутри должна быть швабра…

Газ провел Барбару внутрь.

– Кофе? Вода? Чай? Она фильтрованная. Я имею в виду воду. В холодильнике кувшин с фильтром.

Барбара сказала, что вода вполне подойдет, а Гэри решил выпить кофе. Он провел ее в комнату, которая служила столовой в то время, когда участок полностью функционировал. Теперь это был склад, в одном из углов которого стояла гора коробок, промаркированных различными датами, а также коробки с бумагой и картриджами для копира.

– Какой стыд, – произнесла сержант.

Раддок оглянулся на нее через плечо и понял, куда она смотрит.

– Сокращения были действительно серьезными, – сказал он. – Одна из причин, почему я не смог стать кадровым полицейским. А теперь… конечно… после всего, что произошло, мне вообще повезло, что меня не уволили. Хотя думаю, что кадры для меня были исключены с самого начала – я не большой спец в чтении.

– В чтении? – Барбара не была уверена, что понимает, о чем это он.

Раддок продолжил приготовление кофе, достав из буфета пачку «Нескафе» и электрический чайник вместе с большой кружкой, посвященной юбилею Общества защиты домашних животных от жестокого обращения.

– Я путаю слова и буквы, – объяснил Газ. – Сначала я думал, что это результат того, как меня учили. А потом сбежал в Белфаст и попробовал ходить в специальный класс, но ничего не изменилось.

Он открыл кран и вымыл стакан. Передав его Барбаре, помог ей налить фильтрованной воды.

– А что значит «сбежал»? – поинтересовалась Хейверс.

– А, простите, – мужчина наполнил чайник и включил его. – До пятнадцати лет я жил в секте. В Донегале.

– Ничего себе…

– Это точно. Они уделяли много внимания расширению рядов и размножению, но мало думали об образовании. Какое то время я думал, что смогу догнать своих сверстников в школе, если убегу, но, как я уже сказал, ничего не получилось. Что то не так с тем, как я вижу слова. Да и с правописанием у меня проблемы. Так что ПОП – это мой потолок, поскольку нам приходится заполнять не так много форм, как кадровым полицейским. Но, я думаю, вы все это знаете.

Барбара подождала, пока он приготовит себе кофе, после того как чайник закипел. Раддок кивнул на длинный стол, стоявший возле окна, к которому были прислонены два пластиковых стула. Они уселись, и когда ПОП обхватил руками свою юбилейную кружку, сержант заметила татуировку на его левой кисти. Она была очень темной и жирной – заглавные буквы составляли слово «КЭТ» .

– Вы любитель животных? – поинтересовалась Хейверс, кивая на татуировку.

– Кэт – это имя моей матушки, – рассмеялся Раддок. – У всех детей были такие. Чтобы знать, кто их матери.

– У всех вас были татуировки? – не поверила Барбара, а когда Газ утвердительно кивнул, заметила: – Это немного странно.