Став взрослой, она продолжала пользоваться той же тактикой, ограничиваясь теперь уже не физической, а умственной деятельностью, что только облегчило задачу, поскольку мужчин так обезоруживало ее хорошенькое личико и мягкий голос, что они ошибочно принимали Сэм за милое никчемное ничтожество в мундире полицейского. Тот факт, что мужчины недооценивали ее, особенно вначале, ни в малейшей степени не обескураживал Сэм. Наоборот, забавлял и давал преимущество.

Несмотря на все это, она искренне любила и уважала многих из тех мужчин, с кем приходилось сталкиваться. И к тому же хорошо понимала мужскую психологию. Вот почему ее нисколько не трогали их выходки и чудачества. Мало что из сказанного ими могло шокировать или рассердить ее. Она полжизни провела в обществе шестерых братьев, так что уже видела и слышала все.

— Пропади все пропадом! — неожиданно завопил Шредер, для пущей выразительности саданув кулаком в стену лифта.

Сэм продолжала застегивать куртку, даже не спросив, что стряслось. В конце концов, это всего лишь мужчина, который выругался и ударил неодушевленный предмет. Теперь он сам захочет объяснить причину своего порыва.

Что он и не замедлил сделать:

— Придется вернуться. Я забыл спросить у нее описание машины ее мужа.

— Белый джип «Чероки», новехонький, зарегистрированный на «Мэннинг дивелопмент», — отрапортовала Сэм, выуживая из карманов перчатки. — Я позвонила в наш дорожный отдел, на случай если миссис Мэннинг, придя в себя, не сможет говорить.

— Позвонила? По сотовому? — съехидничал Шредер. — Тому самому, что не работает в горах?

— Тому самому, — с улыбкой подтвердила Сэм, выходя из лифта. — Миссис Мэннинг нуждалась в каком-то правдоподобном объяснении, а мне, кроме этого, ничего в голову не пришло. Но она по крайней мере поверила.

В вестибюле больницы было пусто, если не считать двух уборщиков, полирующих кафельный пол. Шредер повысил голос, чтобы перекрыть назойливый визг машин:

— Если собираешься каждый раз пускать слюни в разговоре с родными жертвы, не протянешь в «убойном» отделе и двух месяцев!

— Я уже продержалась две недели, — безмятежно напомнила Сэм.

— Если бы тебя не перевели к нам, я сейчас вернулся бы в Восемнадцатый и занимался делами, а не просиживал бы здесь штаны.

— Возможно, но если бы меня не перевели, я бы никогда не получила шанса поработать с кем-то вроде тебя.

Шредер метнул на нее подозрительный взгляд, ища признаков издевки, но ее улыбка оставалась безмятежно открытой.

— Логан Мэннинг даже не считается пропавшим. Скорее, заблудившимся, — буркнул он.

— И ты считаешь меня виноватой в том, что капитан Холланд послал нас сюда?

— Ты чертовски права.

Он толкнул плечом входную дверь, и порыв арктического ветра едва не внес их обратно.

— Мэннинги — это класс VIP. И мэр, и комиссар Труманти — их личные друзья, поэтому Холланд решил послать для общения с миссис Мэннинг кого-то, имеющего «некоторый светский лоск», как он выразился.

Сэм приняла его слова за шутку.

— И он считает меня таковой?

— По крайней мере именно так он и выразился.

— Тогда при чем тут ты?

— На случай, если придется поработать мозгами.

Шредер ожидал, что она хотя бы огрызнется, но когда Сэм промолчала, неожиданно почувствовал себя злобным сукиным сыном. И чтобы сгладить оскорбление, решил посмеяться над собой:

— И еще потому, что он считает мою задницу самой красивой во всем участке.

— Он и это сказал?

— Нет, но я видел, как он меня оглядывал.