— Свет! — крикнула она в ухо Элофу, занявшему пост на носу. — Я вижу свет!

Керморван подбежал к ним.

— Я ничего не вижу… темно, как в угольной яме.

— У нее глаза дьюргаров, а значит, она видит не хуже кошки, — напомнил Элоф. — И мне тоже кажется, что впереди стало светлее…

Палуба нырнула у него под ногами, и он едва не вылетел за борт. Керморван схватил кузнеца за плечо, сам рискуя свалиться в воду. Потолок опускался им навстречу, вода рычала и ревела, словно разъяренный великан. Илс пронзительно завизжала от страха и восторга. Одно из весел рывком дернулось вверх и расщепилось о какое-то невидимое препятствие. Прямо по курсу появился крошечный диск света, а затем лодка была выпущена туда, подобно стреле из арбалета, и свет как будто взорвался вокруг них. Суденышко воспарило в воздухе и качнулось вниз, скользя по вспененному водному склону. Элоф отчаянно цеплялся за палубу. На какой-то безумный момент ему показалось, будто они вернулись к водопаду у шлюзного затвора, но затем палуба выровнялась, и он увидел, что хотя над головой маячили серые клыки скал, между ними сочился слабый серый свет, морочивший зрение фантастическими тенями. Затем он услышал крик Илс и увидел, как девушка склонилась над румпелем, закрывая глаза одной рукой. Он пополз туда. В следующее мгновение словно невидимая волна окатила палубу, смыв серые тени, пригасив светильники до еле тлеющих углей и заставив все металлические части ослепительно засверкать. Оглянувшись, Элоф увидел высоко за кормой крошечное отверстие пещеры, выплюнувшее их, и узкий веер водопада, который вынес их вниз. Картина выглядела совершенно естественной, но, без сомнения, то был результат искусной работы дьюргарских мастеров. Высокие стены, между которыми они плыли, и огромные каменные плиты, грозно нависавшие наверху, тоже являлись частью маскировки. Но кровля кончилась, и Элоф понял, хотя и не осмеливался посмотреть, чтобы не ослепнуть, что над ними сейчас находится лишь открытое небо.

Вокруг свистел ветер, и он зябко поежился, хотя два года назад не обратил бы внимания на такой легкий бриз. Запахи и звуки пробуждали бесчисленные воспоминания. Он вдыхал запах соли и гниющих водорослей, слышал пронзительные крики и медленное, ровное биение океанского пульса. Стены неожиданно раздались в стороны, ветер посвежел, и суденышко запрыгало по волнам маленького фьорда. Утесы круто уходили в глубокую воду с обеих сторон; здесь не было ни пляжа, ни отмели, куда они могли бы причалить. Ветер дул навстречу, но без мачты и паруса быстрое течение увлекало их к устью фьорда. Там взору Элофа предстало открытое море: бескрайнее, зловещее пространство, где перекатывались свинцово-серые валы.

Он быстро помог Илс отойти от румпеля, но повернулся на крик Керморвана. Воин, чье зрение уже приспособилось к дневному свету, возился с веслами.

— Ты можешь видеть? — спросил Керморван. — Хорошо! Тогда закрепи румпель и оставь его так. Берег с подветренной стороны; ветер дует в сторону суши, и наша единственная удача заключается в том, что сейчас еще светло. Нам понадобятся все силы, чтобы выстоять в борьбе с прибоем.

Илс подняла голову. Ее глаза, привыкшие к вечному сумраку, сузились до еле заметных щелочек.

— О чем вы болтаете? — воскликнула она. — Мы не можем вывести это суденышко в открытое море!

— Что нам еще остается? — требовательно спросил Элоф. — Мы нигде не можем пристать к берегу. Этот фьорд одновременно скрывает морские ворота и защищает их. Твои предки хорошо выбрали место для выхода из подземного царства.