— Ты звал меня? — крикнул кузнец. — Ты пел мое имя? Вот он я! Элоф здесь!

Задержавшись в наивысшей точке подъема, гигантское тело внезапно изогнулось, неуклюже отвернуло в сторону и рухнуло в воду за кормой. Раздался громоподобный всплеск, ливень брызг косой стеной окатил палубу. Суденышко на мгновение застыло на гребне волны, а затем с тошнотворной скоростью нырнуло вниз. Элофа швырнуло на поручни с такой силой, что он едва удержал свой меч. Лодка виляла из стороны в сторону, словно обезумев от происходящего. Керморван обхватил мачту и с усилием выпрямился.

— Мы забираем воду! Поворачивай к берегу!

Скользя и падая, хватаясь за все, что попадалось под руку, он добрался до кормы, где Илс сражалась с румпелем. Они налегли вдвоем, потом Керморван отпустил лебедку, и парус со скрипом начал разворачиваться. Волнение постепенно улеглось. Утренний свет блестел на мокром такелаже и залитой водой палубе, ветер дергал и теребил медленно сохнущий парус. Далеко в море, резвясь и охотясь за крупными рыбами, прыгавшими и искрившимися, как самоцветы в солнечных лучах, остались гончие Ниарада: они больше не обращали внимания на утлое суденышко, устремившееся в последнюю отчаянную гонку к берегу.

Оглядевшись по сторонам, Элоф поразился тому, какое большое расстояние они преодолели буквально за несколько минут. Берег маячил перед ними, еще темный и бесформенный на фоне светлеющего неба. Стычка с левиафанами каким-то образом подтолкнула их к побережью, и он уже мог слышать отдаленный рокот прибоя. Но еще громче плескалась вода в трюме. Элоф повернулся и побежал по кренящейся палубе к носовой каюте, где хранилось все их снаряжение и самое главное — драгоценная латная рукавица. Вода не могла причинить ей вред, но могла похоронить ее на морском дне. К счастью, море еще не добралось дотуда, хотя Элоф мог слышать, как волны бьются в переборку, отделявшую каюту от трюма. Он быстро собрал мешки, запихнув туда остатки продуктов, и поборол желание надеть рукавицу; с ее помощью он мог делать много вещей, но только не плавать. Вместо этого он плотно примотал ее к телу под курткой и поднялся на палубу вместе с багажом. Несмотря на то что он находился внизу лишь короткое время, их положение значительно ухудшилось. Суденышко по-прежнему шло к берегу, но сильно осело, и при каждом нырке с гребня волны из трюма выплескивалось немного воды.

— Своевременная мысль, друг мой! — крикнул Керморван, когда он принайтовил мешки к полке для весел. — Теперь ступай на нос и высматривай место, где мы могли бы причалить.

Элоф не нуждался в таких советах. Он уже перегнулся над планширом и вглядывался в изогнутую линию побережья. Там было что-то похожее на…

— Пляж! — завопил он.

— Где?

— Прямо по курсу, но остерегайтесь бурунов. Вокруг них полно мелей.

— Ничего не поделаешь, — отозвался Керморван. — Уже сейчас корпус начинает раскалываться. Мы тонем!

Нос лодки тяжело зарылся в волну, и Элофу показалось, что сейчас они перевернутся. Отмели шипели и скрежетали по обе стороны от корпуса; лодка дернулась и чуть не застряла, когда что-то с резким скрипом поднялось под форштевнем, но следующая волна приподняла ее и понесла дальше. Они плыли по мутному мелководью, покрытому пенными бурунами и забитому массой гниющих водорослей. Впереди, у подножия высокого и темного склона, выступала полоска галечного пляжа. Внезапно суденышко дернулось еще раз: доски шверца врезались в какое-то мягкое препятствие и застряли там.

— Обруби его! — крикнул Керморван.

Меч Элофа опустился один раз, затем другой, сокрушив поручни, канаты и доски обшивки. Настил высвободился и заплясал на волнах в кильватере.