Ее сердце было разбито.

– Но потом я подумала, что это самая замечательная вещь, которая могла произойти с тобой, – продолжала Виктория. – Внимание, которое вызовет это пари, станет самым большим событием сезона, может быть, даже самым важным с момента запрета дуэлей.

– Вики, это недопустимо.

– Нет-нет, моя милая. Все будут думать, что я приложила к этому свою руку, и это станет свидетельством моих способностей свахи. Мамаши всего Лондона будут пытаться заручиться моей поддержкой, а после того, как ты будешь благополучно обручена, я займусь самыми выгодными клиентами.

Кэтрин изо всех сил пыталась понять Викторию.

– Речь идет не о тебе, а обо мне. Я не хочу, чтобы кто-то состязался за право ухаживать за мной, и я этого не допущу, – закончила она твердо.

Виктория выглядела растерянной.

– Что ты имеешь в виду? Это будет вполне законное состязание между двумя знатными джентльменами. Ты не можешь помешать им.

– Послушай меня, – решительно произнесла Кэтрин, понимая, что должна что-то предпринять. – Если скачка состоится, ни с одним из них я не стану даже разговаривать.

– Конечно же, станешь, – спокойно произнесла Виктория, словно речь шла о погоде. – Вокруг не так уж много знатных холостяков. Тебе, без сомнения, не удалось очаровать лорда Дагдейла. Но теперь об этом не стоит беспокоиться. Тебе придется принять ухаживания победителя. Потому что для тебя это будет лучше всего. А теперь заканчивай одеваться. Сегодня на всех приемах только об этом и будут говорить, а мне не хотелось бы упустить ни одного из этих восхитительных обсуждений.

Для того чтобы выработать план действий, Кэтрин потребовалось провести большую часть дня в полном одиночестве, но затворничество дало результат. Она не будет стоять в стороне, позволив разыграться этому спектаклю, и ее реплика станет ключевой.

Сначала ей казалось, что она никогда больше не захочет видеть Джона, потом она не могла дождаться встречи ним, желая высказать сэру Чатуину свое возмущение по поводу заключенного пари. И тут же, мгновение спустя, любовь поднималась из глубины ее сердца, переполняя душу, и Кэтрин начинала думать, что наверняка есть какое-то разумное объяснение всему этому.

Возможно, его каким-то образом принудили к этому. Может быть, маркиз назвал его трусом. О многом она передумала, но ответы на ее вопросы были только у Джона.

Первый же вечер, который посетили Виктория и Кэтрин, стал для последней настоящим кошмаром, превратившись для Виктории, которая охотно принимала восторги по поводу популярности Кэтрин, в желанный праздник.

Кэтрин была совершенно не в настроении для таких приветствий. Некоторые барышни смотрели на Кэтрин с, пренебрежением, тогда как другие толпились вокруг нее, спрашивая, как она себя ощущает, когда два самых красивых холостяка в Лондоне будут состязаться за права добиваться ее руки. Для Кэтрин была невыносима каждая минута, проведенная на людях, и она извинялась и, пыталась уединиться, как только было возможно.

Были только два человека, с которыми ей хотелось поговорить.

Когда она и Виктория прибыли на второй вечер, Кэтрин сразу же увидела одного из них. Она спешно покинула свою сестру и последовала за леди Линетт в дамскую комнату.

Выждав несколько мгновений, она подошла к леди Линетт:

– Линетт, мы могли бы поговорить наедине?

– Да, Кэтрин, – ответила Линетт, ее лицо выражало возбуждение, оно же звучало и в ее голосе. – Я ищу тебя весь вечер. Умираю от любопытства, мне очень хочется узнать, что ты думаешь об этом состязании. Давай найдем местечко, где мы сможем спокойно поговорить.

Они пошли по коридору, заглядывая в двери, пока не нашли небольшую комнату, в которой, по счастью, никого не было.