— Не шевелись, — сказал Тети ровным голосом, будто речь шла о самом обыденном деле на свете. — Змея просто почувствовала тепло твоего тела. Она тебя не тронет, пока ты остаешься без движения.

Какое там двигаться! Нгата, окаменевшая, будто статуя, в полуобморочном состоянии, следила глазами, как шипящая рептилия в замедленном ритме раскачивалась из стороны в сторону, то опускаясь, то поднимаясь. Тети наслаждался происходящим. «Великие боги, сделайте же что-нибудь!» — взмолилась бы Нгата, если бы могла. Ничего не менялось. Целитель мгновение за мгновением наблюдал возбуждающую картину, следя, как аспидно-черная кобра извивается меж ног женщины. Нубийка уже перестала различать, где сон, а где явь. В любой момент змея могла нанести смертельный удар. И один лишь Тети имел над ней власть. Было ли то явью или плодом ее разыгравшегося воображения, но, продолжая пребывать в паническом страхе, женщина видела, как колдун поднял согнутые в локтях руки, растопырил пальцы и пошел на кобру.

Словно меряясь силой с магом, змея сначала энергично, а потом все медленнее опускала и поднимала голову, а затем раздутая диском шея разом опала, сузившись до размеров остального туловища, и кобра исчезла в той же щели, из которой появилась.

Нгата, все еще не в силах выйти из оцепенения, так и сидела с поднятыми руками и опущенным к своему лону взором. Разгоряченный необычным зрелищем, Тети ущипнул нубийку за кисти, и ее руки, как у куклы, упали, приняв прежнее положение. Если бы он сейчас толкнул Нгату, она бы рухнула наземь подобно черной статуе, сброшенной с пьедестала.

Тети кошачьим шагом обошел неподвижную нубийку, зрачками впитывая пышные округлости ее грудей и живота, увенчанного похожим на цветок пупком, и созерцая сладострастное место под завитками черных волос, там, где встречаются упругие бедра. Потом присел перед ней, чтобы поймать ее взгляд, выставил вперед растопыренные пальцы и повелительно гаркнул:

— Нгата, ты слышишь мой голос, голос Тети!

— Тети! Да! — невнятно донеслось из ее уст.

— Нгата, слушай меня, смотри на меня, смотри прямо в глаза! Что видишь ты, Нгата?

— Змею-урей…

— Что делает змея, Нгата, говори!

— Поднимается, раздувается… Глаза, как огонь…

— Ты боишься эту змею?

— Да, страшно, Нгата страшно, страшно!

— Слушай меня, Нгата! Ты больше не боишься змеи, ибо я, Тети, имею над ней власть, но ты должна делать все, что прикажет тебе Тети, все! Ты поняла?

— Все. Нгата понимать.

— Ты должна делать все, что я от тебя потребую, и никогда не задавать вопросов! Слышишь?

— Нгата никогда не задавать вопросов. Нгата делать все.

— Хорошо, Нгата. Внимание, сейчас я разбужу тебя. Я щелкну пальцами, змея исчезнет, а ты ни о чем не будешь помнить.

И действительно, едва лишь большой и средний пальцы Тети произвели резкий щелчок, Нгата поднесла руки к глазам и потерла их, словно только что проснулась.

— Иди ко мне, Нгата, — сказал чародей, — исполни мой приказ…

Охраняемый злобными псами, Сененмут провел еще один день и ночь в темнице позади дома визиря. Он уже попрощался с жизнью, ибо не мог доказать, что стрела, выпущенная из его лука, не предназначалась ни служанке, ни тем паче принцессе. Рамос, его отец, был крестьянином и трижды в году в поте лица отвоевывал у Великой реки самое необходимое для существования — на большее не хватало.