Маршал начал делать расчеты.

— Три месяца, чтобы получить приглашение для сеньоры и Джакопо. Через три месяца они прибудут на судне из Лондона. Они, возможно, пробудут здесь месяц. Возвращение еще три месяца. Два месяца понадобятся на переговоры между Ватиканом и царем. Потом месяц в России и еще следует какое-то время отвести на корреспонденцию между столицами, а потом еще три месяца на то, чтобы послать за вами корабль. Сир, на все мне, кажется, понадобится около двух лет.

Наполеон посерьезнел.

— Бертран, это слишком долго. Неужели я доживу до этого времени?

— Конечно, сир. Я знаю, что вы не верите новому врачу, но он весьма к вам внимателен. Нам стоит попытаться. Да, да, сир, мы должны попробовать это сделать.

3

На следующее утро Наполеон закончил свой туалет очень рано. Он отправился в сад и взглянул на безоблачное небо.

«Почему меня постоянно волнует погода? — подумал император. — Мне кажется, что она тут всегда плохая. И я должен страдать от погоды все оставшееся мне время».

Ноги у него дрожали, и император приказал Маршалу принести ему трость.

С тростью в руках он отправился по направлению к «Хаттс-Гейт». Когда к нему подошел караульный и пристроился за ним сзади, император в ярости замахнулся на него тростью.

— Назад! Оставайтесь позади, вы — болван!

Караульный некоторое время переждал, а потом осторожно продолжил следовать за императором.

Наполеон уселся в кресло на веранде Бертрана. Маршал поспешил к нему присоединиться. Никогда прежде Наполеон не выглядел так плохо. Кожа у него стала восковой, и глаза были совсем безжизненными. Он с трудом дышал.

— Вы подсчитали, что пройдет целых два года, прежде чем нам удастся открыть глаза царю, — помолчав, сказал Наполеон. — Я пришел вам сказать, что нам не следует даже пытаться это делать.

Лицо Бертрана выразило глубокое разочарование. Он внимательно взглянул на больного императора.

— Но, сир, почему вы передумали? — спросил маршал.

Наполеон пошевелился в кресле, пытаясь собраться с силами.

— Бертран, вы будете смеяться, но я вам расскажу сон, который видел сегодня ночью.

Одна рука лежала у него на резной трости, а другой он нетерпеливо указал на дорогу, ведущую мимо дома в город.

— Я стал многое забывать. Как называется место неподалеку отсюда?

— Вы хотите сказать Девилз-Панч-Боул?

— Нет, нет! Чуть подальше.

— Наверно, это — Долина Герани.

— Точно, Долина Герани. Я здесь никогда не видел цветы герани, но там много зелени и иногда бывает вполне прохладно. Ивы дают хорошую тень. Я там был во сне прошлой ночью.

Бертран ждал, пока он продолжит. Наполеон говорил очень тихо:

— Сначала все было ясно. Я там был один и прекрасно себя чувствовал. У меня ничего не болело, и я был уверен, что какое-то время боли меня не станут мучить и я смогу обходиться без палочки.

Когда я добрался до долины, то остановился. Внезапно показалась луна, и вокруг все стало светиться. Все казалось в свете луны таким мягким и отливало зеленым светом. Мне даже… немного стало не по себе. Все сильно отличалось от того, что я видел наяву.

— Я стоял у края дороги, — продолжал император, — и сказал себе, что в долине что-то изменилось, и я подумал: «Что же они тут сделали?» Мне захотелось немного спуститься вниз и самому посмотреть. Но я сделал только один шаг. Казалось, меня что-то держало, и я почувствовал, как меня схватила за плечо крепкая рука.

Поэтому я оставался на прежнем месте у края дороги и начал осматриваться.