— В коридор! В коридоре всем стоять! Где оружие?! — заорал я на контролера, что замер с поднятыми руками, ошалело глядя на меня.

Контролер кивком показал на пол. Я быстро поднял пистолет контролера, сунул в карман брюк.

— Кошкин, ключи от камеры с полковником! Контролер, медсестра — в камеру! Кошкин, закрыть камеру на ключ! — орал я.

Медсестра вместе с контролером послушно зашли в камеру с портретом Президента на стене, где постанывал на полу майор. Кошкин трясущимися руками стал запирать дверь на ключ. Ваганов косил на меня взглядом испуганной лошади, но по-прежнему, чувствуя затылком тычки пистолета, безропотно держал руки над головой.

— Пожалуйста, не надо так, не надо… — шептал Кошкин и все никак не мог закрыть дверь.

А уже внизу слышался шум, хлопали двери. Несколько человек бежали по лестнице на второй этаж.

— Что ты время тянешь, сука! — зашипел я Кошкину. — Быстрей, иначе проглотишь пулю!

Кошкин наконец-то закрыл дверь.

— Где камера с полковником?!

— Я не знаю… Я не знаю никакого полковника!

— Полковник без памяти! — заорал я.

— Да-да, знаю, сейчас, только не надо стрелять в генерала…

Я ткнул в очередной раз Ваганова в затылок стволом «стечкина», и он быстро пошел впереди меня по коридору, следом за Кошкиным, который вел нас, часто и пугливо оглядываясь…

Василий Найденов ждал гостей.

Он отвинтил от стула одну металлическую ножку и положил ее на стеллаж с книгами, стоявший рядом с входной дверью, — так чтобы при входе ее нельзя было заметить, но можно легко и быстро нашарить рукой.

Включенный монитор компьютера мигал синим экраном. Задумавшись, Василий уставился в него. Он вдруг растерялся, поняв, что не услышал, как в коридоре подошли к двери, видимо, посмотрели в глазок и теперь негромко поворачивали ключ в замке.

Лишь только дверь открылась, Василий вскочил и замер на месте. На пороге появился Кузьмин, а за ним один из контролеров.

— В чем дело, Федор Устимович, я вас не ждал так рано… Не спите?.. Заботы о больных уснуть не дают?

— Да и ты тоже, Василий, не ложился. Почему?

— Так… Бессонница, — пожал плечами Василий.

— А мы как раз снотворного принесли, — прищурился Кузьмин, показывая, что в руке у него небольшой шприц, уже чем-то наполненный.

Василий стал медленно и осторожно приближаться к вошедшим, стараясь держаться ближе к стене:

— Снотворное? Но я же не просил! Что вы хотите со мной сделать?

— Ничего страшного, больно не будет, — сухо улыбнулся Федор Устимович, — подставляй руку.

Кузьмин хотел пройти вглубь камеры Найденова, но Василий испуганно жался к стене, к стеллажу с книгами, беззвучно шевелил губами и мотал головой:

— Нет. Нет… Что это? Я не хочу. Зачем это?

— Я же говорю — снотворное, ничего страшного, — бурчал Кузьмин.

— Ну если снотворное… — жалобно протянул Найденов и поднял вверх дрожащую левую руку.

И только Кузьмин взялся за локоть, натянул кожу, ища взглядом вену, как Василий, нашарив правой рукой металлическую ножку стула, схватил ее и что было сил обрушил на голову Кузьмина. Тот тихонько охнул и стал оседать на пол.

В следующее мгновение Василий со всего размаха угодил в переносицу кинувшемуся к нему контролеру. Контролер захрипел, покачнулся, но по-прежнему расстегивал кобуру под зеленой военной рубашкой. Но не успел, Василий еще раз просвистел в воздухе ножкой стула, угодив ею по шее контролера.