Обопрусь на вспоминание белогвардейского офицера Ю.В. Макарова «Моя служба в Старой Гвардии. 1905–1917. Мирное время и война».

Поскольку речь идёт о воспоминаниях, то сначала несколько слов о самом авторе. Ю. Макаров (1886–1949), уроженец богатой помещичьей семьи, к 1917 году был штабс-капитаном лейб-гвардии Семеновского полка.

А в связи с тем, что я буду эти воспоминания густо цитировать, то напомню термины: немецкое слово Leibgarde произошло от немецкого Leib — «тело» и латинского Guardia — «защита, охрана». Те, кто в настоящее время называются сержанты и старшины, в царской армии назывались «унтер-офицеры», те, кто сегодня лейтенанты и капитаны (у царя — прапорщики, подпоручики, поручики, штабс-капитаны и капитаны), назывались «обер-офицеры». А те, кто сегодня майоры, подполковники и полковники (у царя — подполковники и полковники), назывались «штаб-офицеры».

В Гражданскую войну Макаров воевал на стороне белых и, видимо, отличился в борьбе с «большевистской заразой», посему эмигрировал в 1920 году в Болгарию, а затем, в 1929 году — в Аргентину. Там примерно с 1936 года и по меньшей мере по 1945 год написал эту объёмную, в 500 страниц, книгу воспоминаний.

В годы Гражданской войны Макаров боролся с «быдлом» — с большевиками, но на момент окончания текста своих мемуаров он уже знал, что большевики построили настолько сильную Россию, что в результате они, белогвардейцы, борясь с большевиками, были врагами Великой России, а не её защитниками.

А Макарову явно не хотелось быть в этом качестве, то есть у этого мемуариста, безусловно, присутствовало желание как-то оправдать ту свою жизнь в царской слабой и уродливой России. Как-то приукрасить свою службу в лейб-гвардии Семеновском полку, который создан был Петром I, но который в начале XX века стал известен уже не этим, а бессмысленно жестокой расправой над восставшей Москвой в декабре 1905 года.

Нет, понятно, что восставшие стреляли по семёновцам, и нет ничего удивительного, что и семёновцы убивали восставших — чего уж тут сентиментальничать. Но речь идёт о бессмысленной жестокости, которая уже ничего не давала для скорейшего прекращения бунта. Даже Википедия сообщает:

«Военнослужащие полка производили незаконные обыски и расправы над жителями рабочих посёлков, служащими станций на линии Московско-Казанской железной дороги. Более 150 граждан были убиты без суда и следствия, в том числе на глазах у детей. Много людей было ранено. Некоторых стариков, помощников начальника станции Перово Сергея Орловского и Алексея Ларионова, встречавших военнослужащих с доверием, а также иных граждан, остановленных по пути, солдаты закололи штыками, офицеры раскраивали черепа саблями, трупы возвращались родным обезображенными до неузнаваемости (например, глазные впадины пробивались штыками до мозгов, лица представляли кровавую маску, вспарывались животы).

Командир полка Г. Мин, издал приказ подчинённым: «Арестованных не иметь, пощады не давать». Будучи в Люберцах под Москвой, Мин произнес речь перед согнанными на площадь мужиками: «Если ораторы вернутся, убивайте их. Убивайте чем попало — топором, дубиной. Отвечать за это не будете. Если сами не сладите, известите семёновцев. Тогда мы опять сюда придём».

Вот и вопрос: в чём был смысл этой жестокости семёновцев?

Царь Николай II был очень близок всем гвардейским полкам, достаточно часто с ними встречался, посему я не могу дать иных объяснений, кроме того, что семёновцы не просто подавляли бунт, а как-то хотели лично перед царём отличиться. Википедия сообщает:

«За свои действия в Москве Мин заслужил особую похвалу императора Николая II, в 1906 году был произведён в генерал-майоры с зачислением в Свиту, в апреле получил денежную премию «с присовокуплением царского поцелуя».