| Я бидная, хлиб соби заробляю, и тильки маю хлиба — що одын окрайчык на полыци». А Бог до неи каже: «Дай же нам хоть борщу». Вона знов одвичае: «Та ныма у мене ни якой стравы и ничогисынько не варыла». От Бог знов сказав: «Погляды лыш, молодыце, добре в пичи, може чы не найдешь там чого-ныбудь». Вона все-таки не хоче того слухаты, а дали Бог як причыпывся добре до неи: «Таки погляды в пичь, та погляды». От вона, абы витчыпытьця, иде до печи; колы заглянула туда в пичь, аж там богацько всякой всячыны — понава́рывано разной хорошой стравы и варынухи, тай каже вона: «Що це такее на свити значыть, я не топыла, аж богацько есть понаварывано всякой всячыны?» От вона повыньмала все с печи, и вси воны понаjидались, тай полягалы спаты; а хозяйка все не знала, що то Бог прийшов до неи. На другый день вранци Бог, св. Петро и св. Мыколай повставалы, подяковалы гарно хозяйци, тай пишлы дальше, и почулы воны высильне гранье ; аж надходять воны туда, колы дывятця, а там высилья у одного богатаго мужыка. От св. Мыколай каже: «Господы мылостывый! ходим же и мы на те высилья, чы не дадут и нам по чарци горилки та чого поjисты?» А Бог каже: «Добре, ходым». От воны пишлы туда замисть старцив, буцим просыты мылостыни, а богатый хозяин теи хаты оглянувшысь до ных, тай знов став частуваты за столом своих высильных гостей, богатых хозяинив, а дали став гукаты на свою жинку: «а дай лыш там старцям мылостыни». А жинка jого — така в убраньи, щой куды! — закрычала сердыто: «Ты гляды своих людей, що частуешь , и не оглядайся до старцив; бо як ты принадыш сых дидив , то й не будуть через ных двери зачынятьця!» Дали погодывши, той хозяин як оглянувшись побачыв, що довго старци стоят в хати, та нагумонив добре на свою жинку, — аж тоди вона дала тым старцям по маленький чароци горилки и по шматочку хлиба, тай выпроводыла их за двери. От Бог з св. Петром и Мыколаем идучи звиттыля , тай каже Бог: «Ну тай богатый же цей чоловик, що мы булы в нёго на высильи, алы ж и крепко вин скупый, a jого жинка ище гирше (пуще) скупища и дуже велыка злоедныця, та и обое воны не вмиют в счастьи шануватысь и не хотят помогаты другым бидным людям». От Бог з св. Петром и Мыколаем пишлы шляхом и на поли полягалы спочываты, аж прибиг до ных вовк, тай просыть Бога: «Дай мини, Господы, що поjисты; бо я цилые сутки нычого не jив, и дуже охляв з голоду». Бог выслухав цее, тай говорыть: «Пиды, вовче, в село; там есть найбиднища вдова-мужычка, що мы в неи ночувалы; у неи есть одна тильки ряба корова, то визьмы ту корову тай изъjиж». А св. Мыколай начав просыть Бога: «Господы милостивый! нащо ж обиждаты бидную вдову, нехай вовк не бере в неи послиднёй коровы, бо вона буде гирько плакать и мучытьця; а лучше нехай вовк возме яку-ныбудь скотыну у того богатыря , де мы булы на высильи, бо вин богатый чоловик та ще й дуже скупый». А Бог каже: «Не можно так! нехай возме корову у самой теи бидной вдовы; нехай вона до время плаче та гирько бидуе , бо вона на сим свити талану не мае». От вовк побиг до неи, а воны полягалы спаты. Св. Мыколай и став жаловаты бидной вдовы, тай начав вин придумуваты, як бы ухытрытьця и помогты для неи, а дали надумав и подывывся, що Бог уже спыть (а Бог все знае, та навмысне буцим спыть), от св. Мыколай взяв та мерщий побиг на впереймы вовка другою стороною, щоб вмазаты вдовыну корову болотом , щоб та корова була чорна, а не ряба, щоб не зъjив jіи вовк. И як прибиг туды св. Мыколай, от скорийще болотом и обмазав ту корову, так що вона зробылась чорна, тай зараз вернувся назад до Бога. А Бог скоро встав буцим ничого не знае, и каже до св. Петра и Мыколая: «А що вставайте уже, та ходым». И тильки що хотилы воны идты дальше, аж знов прибиг до ных той самый вовк и каже: «Ныма, Господы, у теи бидной вдовы рябой коровы, а тильки есть у неи одна чорна». |
