|
Наверху идут уличные бои, в такой неразберихе Тормек вполне способен прорваться в подземелье. Война все спишет. — С охраной мы скорей всего справимся. Но не с дюжиной людей Тормека, — рассудил Арч. — Почему же ты раньше не сказала? — Тогда ты гнал бы без передышки, мы бы измотались вконец. А нам надо быть в хорошей форме, когда дойдем. — Ладно. Может, ты и права. Дай-ка нам стимуляторы из аптечки. Двойную дозу. Больше привалов у нас не будет. — Двойную, не многовато ли? — Думаю, в самый раз. Ликка раздала по две желтоватые капсулы. Тил недоверчиво повертел свою порцию в пальцах, но все-таки проглотил, следуя примеру Ликки и Арча. — Это что за снадобье? — поинтересовался он. — Почище здешней жвачки. Полетим как на крылышках. Подхватив поклажу, они быстрым шагом двинулись дальше. Довольно скоро стимулятор подействовал. Возникло ощущение блаженной невесомости. Натруженные мышцы словно бы промыло шипучей водой. Луч фонарика радужно плясал на милых, таких родных стенках с восхитительными кабельными жгутами. Под ногами хлюпала нежная слякоть, шелковистая грязца. Шустрые глупышки-десятиножки улепетывали с дороги, спугнутые светом, и забирались в щели, смешно расставив зазубреные клешни. Кое-где на стенах сидели пушистые шмендрявки, потеки их слизи золотисто мерцали. Симпатяга Тил без конца хихикал, напевая себе под нос и умудряясь на ходу пританцовывать. Ликка и Арч шли за ним, держась за руки. — Арч, я люблю тебя, — шепнула Ликка. — И я люблю тебя. — Мы взорвемся. Вместе. Пускай, мне все равно. — Ты должна жить. — С тобой и для тебя. Ох, я совсем очумела. — Наверно, все же не следовало глотать двойную дозу. — Глупыш. Я очумела гораздо раньше. Они жадно поцеловались на ходу. — Как-то все по-дурацки, — радостно заявил Арч. — Конечно. Мы наконец-то свихнулись. — От капсул. Ничего, пройдет. Ликка взахлеб расхохоталась. — Не пройдет, не надейся. Мир такой серьезный, у-у… Спецотдел, суперкомпьютер, бригадир, карантин, турникет. Просто не продохнуть. Люди кругом спятили на полном серьезе. А ты нарушитель. У тебя свобода в крови. Ты единственный, кто плюет на их запреты, законы, заморочки, занудство. Я тебе завидую. И я тебя люблю, понимаешь, это мы нормальные, а рехнулись все остальные. — Какое у тебя настоящее лицо? — А, ничего особенного. Дурнушка, серость. — Сколько тебе лет? — Миллион. Я дряхлая старушка. Девственная ханжа, у меня там все заплесневело. — Подозреваю, что ты немножко врешь. — Вру. А тебе не все ли равно? — Конечно да. То есть, нет. — Так да или нет? — Или. — Арч, если мы выживем, я рожу тебе сына. — Двоих. — Двадцатерых. За милую душу. Тил обернулся, осклабившись. — Эгей, шибко двигаем! — воскликнул он. — Небось доберемся на полсуток раньше. — Сколько еще идти? — спросил Арч, пытаясь стряхнуть эйфорию, но все же расплываясь в широкой улыбке. — Ежели считать от привала, где мы глотнули эти кайфушки… Ну… Дай смекнуть. Полпути уже отмахали, верняк. Или даже чуть больше. — Пропусти-ка меня вперед, — велел Арч. — Зачем, Эхелала? Я же вам указчик, не кто-нибудь. — Пусти, дурень, мне надо идти впереди с детектором. Как бы не напороться на сигнализацию. Они поменялись местами, зашагали дальше все в том же бешеном темпе. |
