Как ни странно, это объяснение ее удовлетворило. Она улыбнулась:

– А, ну да! Конечно. Новый год. Русские его отмечают всю зиму, да?

Данила пожал плечами, дескать, ну а как иначе?!

– Тогда извините меня, – совсем не зло сказала девушка в пижаме. – Я ведь уже спала, и вдруг кто-то проник в купе! Я и подумала, что вор или…

– Маньяк! – с иронией подсказал Данила.

– Может, и маньяк, – пожала плечами девушка, – откуда мне знать. Вот и ударила тебя… Сработал инстинкт самосохранения – это нормально.

– Нормально, ага! – Данила коснулся рукой подбитого глаза.

– Болит, да? – огорчилась девушка и протянула ему ложку из того же дорожного набора. – Давай я приложу холодное.

– Не надо, – отрезал Данила.

Он сел на свое место и уставился в окно. Разговаривать с экзальтированной девицей особого желания не было. Он разговаривал сам с собой, и надо признаться, ничего хорошего себе не говорил. «Сам виноват, идиот, – вспылил Данила, – не фиг было мешать водку с шампанским. Менять градус на понижение – дурная примета, неужто не знаешь, Даня?! К тяжелому похмелью и таким вот дурным приключениям!»

– Обиделся? – девушка улыбнулась.

Похоже, она чувствовала себя виноватой.

Данила не сразу ответил, но, посмотрев на нее внимательно (она показалась ему смущенной), поспешил заверить ее, что все в порядке. Она даже, если хочет, может поставить ему второй фонарь под глазом. Для пущей гармонии.

Она смутилась еще больше:

– Ну, прости меня!

Он махнул рукой, дескать, ладно, чего там, проехали, и снова уставился в окно.

В купе запахло мандаринами.

– Хочешь мандарины? – предложила попутчица. – А еще у меня есть пироги.

– С чем? – спросил Данила.

Она раскрыла увесистый сверток:

– Не знаю, их испекла моя тетя.

Данила улыбнулся:

– Принести чай к пирогам с неизвестным содержимым?

– Давай! – кивнула незнакомка. – А пока ты ходишь за чаем, я переоденусь. Я думала, что до Петербурга поеду одна, вот и переоделась в пижаму…

– Ничего, тебе идет. В полосочку – веселенькая такая!

…Пили чай. Поезд подбрасывало, подрагивали чашки, за окном мелькали огни, дома и проносились мимо…

– А правда в поезде почему-то самый вкусный чай? – сказал Данила.

Алиса с улыбкой согласилась:

– Правда. Предлагаю по второй чашке!

Данила заметил, что и пироги у Алисы не подкачали. Тетя не халтурила – не отделалась одним видом, пироги были с разными начинками, при этом удивительно вкусные, одним словом – правильные пироги для дальней дороги.

От крепкого чая и пирогов фейерверки в голове у Данилы стали стихать, затуманенное алкоголем сознание прояснялось. Он бросил на попутчицу внимательный взгляд. У девушки с «правильными пирогами» была занятная внешность – под утвержденные беспощадным гламуром стандарты красоты не попадает, но при этом весьма симпатичная: тоненькая, невысокая, с короткой стрижкой, большими серыми глазами с каким-то необычным разрезом (как у белки! – подумал Данила); практически без макияжа, только длинные темные ресницы тронуты тушью, и глаза слегка подведены черным карандашом. Пока он ходил за чаем, она переоделась и вместо забавной пижамы облачилась в джинсы и свитер. Вела она себя так же просто, как была одета – ни тени жеманства, естественная, смешливая, иногда смущалась, что делало ее обаятельной.