|
Да, я осознаю, что там, где мы сейчас, нам будет очень трудно, но это будет честно. Нам не будет хватать интернета, телефонов, красивых вещей, но у нас будет хорошая пища, натуральная по крайней мере. Здесь чище воздух, проще люди, там, в прошлой жизни, я к сорока годам становился упоротым социофобом. Я прекрасно находил общий язык с людьми, но, быстро узнавая их сущность, терял всякий интерес, они мне просто надоедали и, более того, раздражали. Для нас с женой самой большой радостью всегда было… Были прогулки по лесу, по берегу реки, рыбалка с берега и лодки. Нам нравилось дышать природой и чистым воздухом, которого в городе, увы, оставалось немного. И вот мы здесь. Как отреагирует Катя, не представляю, все же женщинам нужно чуть больше для счастья, чем мужику, а уж ребенку… Поэтому и удивляюсь, почему закинули всей семьей, для того чтобы мне жизнь малиной не казалась? Или просто пожалели семью, не оставили их там без отца? А вообще, как бы ни было трудно, но мы справимся, я верю в это, и все будет хорошо.
Утром я встал сам, невольно вызвав уважение у Лидии Николаевны своим отношением к собственному слову. Бабулька, услышав, видимо, что я поднялся, пришла в кухню и быстро начала возиться с завтраком. Воспользовавшись тем, что мои девчонки сейчас без присмотра, я направился к ним, надо поговорить с Катериной. – Саш, ты здесь? – Катя услышала, как я вошел, и подскочила на кровати. Тут, в комнате их было две, на одной ночью спали жена с дочерью, на второй, видимо, хозяйка дома. – Слушай меня внимательно… – Я быстро пересказал супруге нашу «легенду», попросил быть внимательной к словам и не говорить лишнего. Так же рассказал и том, где мы находимся. Естественно, реакция женщины была предсказуема, она заплакала. – Как же мы выживем? Что нам делать? – вопросы сквозь слезы лились из моей любимой женщины, блин, теперь вновь девушки, как из водопада. – Кать, ты видишь меня, ночью то не разглядела? – Жена тут же мгновенно замолчала и, расширив глаза, открыла рот. – На кухне у Лидии Николаевны есть зеркало, над умывальником, посмотри и обрадуйся. Я сейчас уйду, попробую сходить в «Дружбу», надо работу подыскать. Нам одеться надо, да и что то буду думать с документами. – Санька, ведь у нас ничего нет! – Ты забыла о главном, любимая моя, – усмехнулся я, – мы – в прошлом. – Господи, мы же столько всего знаем… Саша, ты же знаешь о городе столько всего! Сколько ты его изучал… Блин, помнишь, ты мне о кладах каких то говорил, а я не слушала толком. – Смотри ка, как голова заработала, от молодости, что ли? Сразу о важном подумала. – Молодец, правильно. Да, нам сейчас перебиться немного нужно, а потом все будет хорошо. Ты же знаешь, – жена машинально кивнула. – Правильно, мы добьемся своего, но только вместе! И жена успокоилась. – Нашептались? Идите завтракать, – заглянула в комнату Лидия Николаевна. Мне было крайне неловко ее обманывать, прямо уши горят, но что делать? Рассказать ей правду? Мало того что в это она просто не сможет поверить, я бы и сам не поверил, так еще и расскажет кому нибудь лишнему. Мне как то не хочется начинать новую жизнь общением с милицией или, еще похуже, врачами из больницы для умалишенных. Если такое и предстоит, то позже, когда я немного увереннее буду стоять на ногах.
Чай был горячий и крепкий, бутерброд из черного хлеба и сала пошел на ура. Чувствуя себя превосходно, я нарядился в какие то короткие, но с невероятно широченными штанинами черные брюки, цветастую рубаху, резиновые сапоги и, ага, фуфайку! Сапоги напялил с портянками, пришлось вспоминать, как их наматывать, давно я ими не пользовался, давно. Ватник оказался маловат, сильно потаскан, но все же это очень теплая вещь, отказываться я и не думал. |
