Изменить размер шрифта - +
Господин инспектор поглядывал на нее все чаще и чаще, многозначительно поднимал брови, лишь только их взгляды встречались, будто говоря: «Неужели не понимаете?», и тем самым усиливал ее робость и растерянность. Вследствие всего этого, когда они темным зимним вечером отправились втроем в Лондон, миновали Лондонский мост и поехали вдоль низкого берега, мимо верфей, доков и других незнакомых мест, Белла, как во сне, совершенно не могла понять, почему они очутились здесь, совершенно не могла предвидеть, что будет через несколько минут, не догадывалась, куда и зачем они едут, и сознавала только, что верит Джону и что на лице у Джона все сильнее и сильнее разгорается торжество. Но как дорого стоила такая уверенность!

Наконец их экипаж остановился в переулке, возле невысокого здания с ярким фонарем у калитки. Своей опрятностью оно выгодно выделялось среди соседних домов, и объяснением этому служила дощечка с надписью «Полицейский участок».

— Неужели мы войдем туда, Джон? — спросила Белла, прижимаясь к мужу.

— Да, дорогая, но войдем по своей воле. И так же свободно выйдем оттуда. Не бойся!

Выбеленная известью комната, как и прежде, сверкала чистотой; очередная запись, как и прежде, аккуратно вносилась в книгу, и, как и прежде, в глубине здания кто-то завывал и лупил кулаками в дверь карцера. Обитатели в этом святилище были только временные, и оно служило чем-то вроде склада для преступлений. Низкие страсти и пороки регулярно заносились здесь в гроссбух, помещались на хранение в камеры и вывозились по накладным, не оставляя после себя сколько-нибудь заметного следа.

Господин инспектор поставил для своих гостей два стула перед камином и вполголоса посовещался о чем-то с собратом по ремеслу (тоже отставным воякой с виду), которого можно было принять за учителя чистописания, выводившего прописи в тетрадке. Когда совещание закончилось, господин инспектор вернулся к камину и, сказав, что ему надо заглянуть к «Грузчикам» и посмотреть, как там обстоят дела, удалился. Вернувшись вскоре, он сообщил: «Все идет прекрасно. Мисс Аби ужинает с ними в зале», — после чего они, все втроем, покинули полицейский участок.

Все еще будто сквозь сон, Белла увидела себя в маленьком, по-старинному уютном трактире, потом ее с Джоном сунули, точно контрабандный товар, в треугольную комнатушку почти напротив зала, называвшуюся, судя по надписи на двери, «Уют». Господин инспектор управился с контрабандой таким образом: первым вошел в узенький коридор, круто повернулся и, расставив руки, загнал обоих своих спутников в эту комнатушку, точно овец. «Уют» был освещен.

— А теперь, — сказал господин инспектор, прикручивая газовую горелку, — я подсяду к ним, будто ни в чем не бывало, а вы, сэр, как услышите слово «опознание», так и покажитесь.

Джон кивнул, и господин инспектор один подошел к низенькой дверке в бар. Стоя в полутьме, на пороге «Уюта», Белла и ее муж видели мирную компанию из трех человек, сидевшую за столиком в баре, и слышали все, что там говорилось.

Компания эта состояла из двоих мужчин и хозяйки, мисс Аби, и, обращаясь к ним троим, господин инспектор сообщил, что холода в этом году завернули рано и ветер на улице пронизывает насквозь.

— Все равно как ваш взгляд, сэр, — сказала мисс Аби. — Ну, с чем вы к нам сегодня пожаловали?

— Да ни с чем особенно, мисс Аби, — ответил господин инспектор. — Впрочем, за комплимент благодарю.

— Кого вы привели в «Уют»?

— Одного джентльмена с супругой, мисс Аби.

— А кто они такие?.. Если дозволено спросить об этом, не в ущерб вашей таинственной деятельности на пользу всех честных людей? — Мисс Аби была очень высокого мнения о способностях господина инспектора.

Быстрый переход