— Старушка, старушка! — сказал, наконец, мистер Боффин. — Ну, начинай же, не то кому-нибудь другому придется за тебя начать.

— Сейчас, Нодди, сейчас, голубчик, — проговорила миссис Боффин. — Только с чего мне начинать, как начинать, когда я в себя не могу прийти от радости и счастья! Белла, прелесть моя! Скажи, кто это?

— Кто это? — повторила Белла. — Мой муж.

— Нет, ты его фамилию назови, милочка! — воскликнула миссис Боффин.

— Роксмит.

— Вот и нет! — Миссис Боффин захлопала в ладоши и покачала головой. — Ни чуточки не похоже!

— Тогда Хэнфорд, — сказала Белла.

— Вот и нет! — воскликнула миссис Боффин, снова захлопав в ладоши и покачав головой. — Ни чуточки не похоже!

— Но зовут-то его по крайней мере Джон? — спросила Белла.

— Ну, еще бы, голубушка! — воскликнула миссис Боффин. — Еще бы не Джон! Так я всегда его называла. Нет, ты фамилию, настоящую фамилию скажи! Ну, не можешь? Тогда отгадай, красавица моя!

— Отгадать я не могу. — Белла, бледная, переводила взгляд с одного лица на другое.

— А я могу, — крикнула миссис Боффин. — И я отгадала! Я в тот вечер сразу, в один миг все поняла. Правда, Нодди?

— Правда! Отгадала, моя старушка, отгадала! — с гордостью подтвердил мистер Боффин.

— Слушай, голубушка, — миссис Боффин завладела руками Беллы и ласково похлопывала по ним. — Случилось это после того памятного вечера, когда Джон не встретил отклика — как ему тогда показалось — на свои чувства. Случилось это после того вечера, когда Джон сделал предложение одной молодой особе и эта молодая особа отвергла его. Случилось это после того памятного вечера, когда он почувствовал себя никому не нужным и решил уехать на поиски счастья. И вот на следующий день, тоже к вечеру, моему Нодди понадобилась какая-то бумажка из комнаты секретаря, и я ему говорю: «Мне все равно надо на ту половину, пойду спрошу у него эту бумажку». Постучалась я в дверь, а секретарь не услышал моего стука. Тогда я заглянула в комнату и вижу, сидит он один-одинешенек у камина и глубоко о чем-то задумался. Потом поднял голову мне навстречу, улыбнулся так ласково-ласково… И тут вспомнила я, как впервые увидела его в «Приюте», и будто порох у меня перед глазами вспыхнул! Уж очень, очень часто приходилось мне видеть, как он, еще совсем маленький, сидел вот так один-одинешенек, и у меня сердце разрывалось от жалости к нему! Часто, очень часто приходилось мне подбадривать его добрым словом! Так неужто мои глаза могли на этот раз ошибиться! Да никогда! Я только успела крикнуть: «Узнала, узнала! Вы наш Джон!» — и свалилась бы замертво, если бы он не подхватил меня… Так вот, моя радость, — миссис Боффин лучезарной улыбкой пресекла свой взволнованный рассказ. — Не пора ли тебе отгадать фамилию мужа?

— Неужели… — трясущимися губами прошептала Белла. — Неужели Гармон? Быть не может!

— Да что ты так дрожишь? Почему не может? Все может быть, — успокаивающе проговорила миссис Боффин.

— Его убили, — вырвалось у Беллы.

— Его считали убитым, — сказала миссис Боффин. — Но если Джон Гармон когда-нибудь жил на белом свете, это его рука обнимает тебя сейчас, красавица моя. Если у Джона Гармона была когда-нибудь жена, эта жена — ты. Если у Джона Гармона и у его жены был когда-нибудь ребенок… Вот он!

И тут втайне задуманный гениальный ход был осуществлен: неутомимая дочка появилась в дверях, поднятая в воздух какой-то скрытой от глаз силой.