Лесли, которая всегда себя чувствовала настоящей леди, проходя через комнаты, морщила нос, и ее руки изображали какие-то неуклюжие знаки. Можно было догадаться, что эти знаки обозначали. Джейн решила, что она пытается избежать прикосновения к чему бы то ни было, будто боясь испачкаться. Хохотушка Пэтти даже ни разу не улыбнулась, что выглядело еще хуже ее насмешек. Вместо этого она произнесла: «Вау…», затем бездыханным шепотом бормотала то же самое себе под нос снова и снова, отчего Джейн захотелось закричать: «Да, большого тебе и розового!»

Позже они сидели на перилах заднего крыльца, раскачивая ногами.

— Кому такое может придти в голову? — сказала Лесли. — Так развалить дом, и задрать Керен?

Выбор ее слов обидел Джейн: «Развалить… задрать…»

— В полиции говорят, что несчастная Керен вошла в дом не в подходящий момент, — ответила Джейн плоским, скрипучим голосом. — И на ее месте мог бы оказаться кто-нибудь другой.

Но ей вдруг показалось, что Керен на это была обречена.

— То, что разнесли именно ваш дом, так уж получилось, это понятно, — вставила свои пять центов Пэтти.

«Разнесли…»

— И что полиция? — продолжила Пэтти. — Что они там думают?

— В полиции и не знают, что и думать, — сказала Джейн, ударив пяткой по столбику перил. — У них нет улик, — слово было из известного сериала. — И нет свидетелей, — еще одно слово оттуда же, из-за чего все стало выглядеть еще менее похожим на реальность. — Да и все остальное: телефонные звонки, дохлая белка в почтовом ящике. Полицейские не думают, что это как-то связано. Они уверены, что здесь «поработал» не один человек. Их было четверо или пятеро.

— Что ты говоришь? Керен и четверо… или пятеро… — в глазах у Лесли нарисовался ужас, и ее голос задрожал.

— Они не могут сказать, сколько их было, — Джейн старалась избегать слова, применяемые Лесли, поэтому решила ее опередить. — Смотрите, ее не изнасиловали. Она была… избита. И уже об этом тяжело говорить. Она упала с лестницы… или ее толкнули… но не изнасиловали, — снова в голосе у Джейн была неприязнь к этому слову.

Наступило молчание. Никто ни о чем не говорил. Среди окружающих домов царила тишина, за исключением жужжащих где-то вдалеке газонокосилок. Джейн хотелось сменить тему разговора, а также нарушить тишину, если в самом слове «тишина» было нечто ужасающее.

— Полицейские удивлены тем, как они проникли в дом, — продолжала Джейн. — То, что они называют «без признаков силового вторжения», — увидев удивление на их лицах, она сказала: — Имеется в виду, они не взломали дверь, чтобы проникнуть внутрь. Или полицейские даже не поинтересовались, как они проникли внутрь, — затем почти самой себе, потому что это удивляло уже не на шутку: — И еще — они не разбили ни одного окна. В доме была разбита вся посуда, все зеркала, но не окна…

— Что это может значить? — недоуменно спросила Пэтси.

— Не знаю, — голос Джейн звучал сдержанно и кротко.

Их кроссовки барабанили о нижнюю перекладину перил.

— Мне здесь даже начало нравиться, — сказала Джейн. — Эрбор

Лейн… — когда она произносила название этой улицы, в ее голосе не скрывалась тоска.