«Любовь никогда не ослепляла Куай-Гона. Но она ослепила меня».

Теперь между ним и Энакином лежала слишком глубокая пропасть - и это в то самое время, когда ему нужно быть к падавану ближе, чем прежде. Чувства подсказывали Оби-Вану, что Энакин сильно изменился со времени перед сражением на Геонозисе. Он знал, что Энакин побывал на Татуине. Он знал, что мать Энакина мертва. Он знал, что между Энакином и несравненным сенатором Падме Амидалой возникла связь.

Он ощущал, что некоторые изменения были к лучшему, некоторые нет. Как будто Энакин стал более твёрд. И более скрытен. Одно Оби-Ван видел ясно: Энакин больше не ребёнок, он стал мужчиной.

Какими бы ни были эти изменения, они не принесли Энакину утешения. Оби-Ван чувствовал беспокойство своего падавана, его нетерпение. Он видел, что Энакин больше не чувствовал прежнего умиротворения в Храме. Он всегда хотел быть в движении, находиться где-то далеко.

Оби-Ван стоял в дверях Комнаты Карт Храма и наблюдал за Энакином. Это было местом, куда Энакин приходил, когда его мысли не находили покоя. По какой-то причине его падаван успокаивался, когда появлялись десятки голограмм вращающихся планет, а разные голоса произносили детальные их описания: географию, язык, правительство, обычаи. Из хаоса голосов Энакин выделял один голос, потом другой, потом ещё, пока не слышал ясно каждый голос среди общего гомона.

Оби-Ван видел, что Энакин уже очень пристрастился к этой игре. Голограммы кружились вокруг его головы как сердитые насекомые. Для Оби-Вана голоса сливались, путались. Он не мог себе представить, что кто-то находит во всём этом покой. Пока он смотрел, Энакин поднял палец и добавил ещё одну планету в общий хоровод.

- Энакин.

Энакин не обернулся, как сделало бы большинство существ. Вместо этого он поднял руку. Один за другим голограммы планет исчезли, голоса отключились, пока не замолчал последний - Оби-Ван отметил, что рассказывалось о драгоценных металлах на Набу. Энакин встал и повернулся. Оби-Ван видел, что Энакин никак не привыкнет к своей новой искусственной руке. Он прижимал эту руку немного ближе к телу. Это разрывало Оби-Вану сердце.

- Учитель?

- Мастер Йода попросил нашего присутствия.

- Новое задание?

- Не знаю.

За последнюю неделю много нужно было сделать и ещё больше запланировать - слишком много сражений. Совет джедаев постоянно собирался, обсуждая стратегии. Было необходимо тщательно разместить джедаев, где они больше всего нужны. Системы и планеты стали уязвимы, а многие были стратегически важны. Сепаратисты захватывали планету за планетой принуждением и силой. Верховный канцлер Палпатин обещал помочь планетам, верным Республике.

- Ты всегда идёшь в Комнату Карт, когда тебя что-то беспокоит, - сказал Оби-Ван по пути к мастеру Йоде. - Хочешь поговорить об этом?

- Что толку от разговора? - Энакин сделал беспокойный взмах рукой

- Иногда есть, - сказал Оби-Ван мягко. - Энакин, я вижу, что прошлые месяцы наложили на тебя отпечаток. Я – твой учитель. Я обязан помочь тебе.

Он мог видеть своего падавана только в профиль, но рот Энакина сжался:

- Я видел то, что лучше не видеть. Я не думал, что умрёт так много джедаев. Я не думал, что вчерашний великий мастер-джедай может пасть так низко.

- Падение графа Дуку обеспокоило всех нас, - признался Оби-Ван. - Теперь у нас появился великий и влиятельный враг.

Его мысли вернулись к сражению с Дуку. Он никогда прежде не встречался с такой мощью. Он никогда не сталкивался с тем, что полностью одолело его. Даже встреча с повелителем ситхов, который убил Куай-Гона, была не такой. Если бы только Куай-Гон был жив, чтобы просветить их насчёт Дуку. Теперь Оби-Ван вспоминал и удивлялся, почему Куай-Гон никогда не говорил о своём учителе.