|
— Так какого хрена, скажи на милость? Александр почему-то не любил общество майора. Казалось бы, он и майор были друг для друга самыми близкими людьми с того самого дня, как все случилось. Ведь Самохин затащил его обратно в подземный мир, спасая от ударной волны. А Саша показал Самохину, где надо искать спасение. Но отчего-то Крот всегда чувствовал непонятный дискомфорт, когда этот человек был рядом. — Чел утонул из-за него. Укурки хреновы… — Ну да. Конечно, — майор снова затянулся. — А может, это ты Чела убил? Ну, вот взял и утопил. — Что за бред? — Загорский даже привстал на стуле. — Не дергайся, Крот. А что? После того, с каким воодушевлением ты превратил голову Марли в кашу, я могу подумать, что ты и не на такое способен. — Да с какой стати?! — Не ори. Ты же всегда жаловался на эту парочку. Нет? — Конечно, жаловался. А что мне было делать, когда эти два барана тащатся за мной и постоянно дурь курят? Никакой пользы от них, зато хлопот полон рот. Я должен был хвалить их, что ли? — Ну-ну, — скептически покачал головой Самохин. — А что этот Марля бормочет в лазарете? — Почем я знаю. И что он бормочет? — Ну, дескать, кто-то смотрел из воды на Чела. Будто был там кто-то. В воде. Как это понимать? — Да обкуренные они были оба! Им там сам черт привидится! Неужели непонятно?! Запретите вы этот чертов мох собирать! Ну сколько ж можно-то?! — А ты меня не учи уму-разуму. Лишу я людей желтого мха, а что взамен дам? Водки нет, а расслабляться надо. Пусть курят. Покуда курят, не думают. А как думать начнут, хреновее всем станет во сто крат. Ясно тебе? — Да это же… — возмутился было Загорский. — Все, я сказал! — рявкнул комендант общины и, приблизившись к Загорскому, навис над ним. — Ты забыл первые годы? Что больше оскотинит людей: дурь или отсутствие средства ухода от реальности? Подумай! Александр поднял взгляд на майора. — Между прочим, в Красноторовской колонии нет никакой дури. Никто там желтый мох не курит. Но почему-то там порядок. И все при деле. И дальние рейды по поверхности совершают. Разве нет? Самохин нахмурился и сжал зубами самокрутку: — Ты с чего это взял, Крот? — Тигран рассказывал. — Вот как? — хмыкнул комендант. — А ему откуда знать? Он что, был там? — Он же дружен с тамошним командиром… Самохин оскалился: — Да шпик этот твой Тигран! А Стечкин — последний диктатор на планете, и весь его режим — гнилой. А дальние рейды — совсем не обязательно признак процветания. Может, они ищут, что бы захватить и оккупировать? Ты не думал об этом, умник? А вообще… правильно, что не думал. Не стоит. И давай, парень, договоримся так: политикой тут занимаюсь я. Как внешней, так и внутренней. А ты занимаешься своими крысиными норами, и не в свое дело не лезешь. Последняя фраза была произнесена с нескрываемой угрозой. — Да нужна мне ваша политика… — Ну вот и славно… Только что мне прикажешь делать с твоими исследованиями? Одного помощника ты потерял, другого покалечил. У меня тут не фабрика клонов. А от твоих исследований пока одни убытки. — Мне никто не нужен, — мотнул головой Александр, и ему самому стало холодно от этой мысли. — Вот значит как? — Самохин выпустил клуб едкого дыма прямо в лицо собеседника. — А ты смелый стал?.. * * * Колоссальный рукотворный вал местами возвышался на два этажа над крепостным рвом, наполненным водой и давно заросшим тиной. Монументальный комплекс из красного кирпича был обвалован землей и сверху покрыт грунтом, давно поросшим деревьями и кустарником. |
