|
— Дружище, давай не сейчас, а? Времени мало, — досадливо поморщился Стечкин. — Ну ладно. Говори. — Короче, так. Как только мы выйдем, закрыть все наглухо. Причем внутренние гермодвери по всему бункеру тоже задраить. И чтоб все были на своих местах. Дальше. Мы пробудем там минимум четыре часа. Даже если никто не придет. Если будет все спокойно, я начну отпускать по одному отделению в час. Возьми листок, — Стечкин протянул бумагу. — Тут последовательность цифр. У любого, кто придет с поверхности, запросить эту последовательность. Если не назовут — шли к чертовой матери или пристрели. Если начнется бой и кто-то вернется раньше, чем через четыре часа, то это только раненые. Вторая строчка цифр — медслужба. Их пароль. Понял? И еще. Мы выключим ветряки, так что без электричества будете. Только аккумуляторы у Дробота для рации. Мачты они, конечно, все равно заметят, но если лопасти не будут крутиться, то, возможно, не привлекут внимание стрелков. Иначе побьют ветряки. — Что-то ты краски сгущаешь, — нахмурился Шестаков, разглядывая строчки цифр на листке. — Лучше подготовиться, ждать и не дождаться, чем не подготовиться, взять и облажаться. Стечкин вышел в слабо освещенный коридор с невысоким потолком и двинулся в сторону выхода. У дегазационной уже стояло тридцать человек, облаченных в ОЗК и с оружием в руках. Капитан Колесников еще не натянул маску и капюшон и все еще держал в руках «Штурмгевер». — Ты с ним, что ли, воевать собрался? — усмехнулся Стечкин. — «Калашников» лучше. А куда этот трофей девать? — Отдай пока Менделееву. Так, бойцы, вы все поняли? — Так точно! — хором гулко отозвались маски противогазов. — Комоды, руководите отделениями и занимайте оборону. Марш! Строй повернулся направо и цепочкой кинулся к выходу. К майору подошел химик и протянул его свернутый ОЗК. Стечкин торопливо принялся одевать защиту. Откинув в сторону противогаз, он произнес: — Дай мне респиратор. — Респиратор? — удивился Менделеев. — Да, но… — Не тяни время! Дай респиратор, говорю! В противогазе из СВД стрелять неудобно! — А если туман?! Глаза ведь выест! — Туман в Балтийск утянуло. Да что встал-то?! Бегом за респиратором! * * * Сухой валежник и мертвый кустарник ломались под широкими колесами двух бронетранспортеров. Тратить время на поиски оптимального пути сейчас было неуместно, и бронемашины рвались напролом, наполняя мрачный лес, застланный мертвыми зарослями прошлого и странными растениями настоящего, рокотом двигателей и хрустом. Скворцов торчал из командирского люка, одной рукой придерживая у горла ларингофон, а другой держался за сам люк, стараясь избежать ушибов от движения таким темпом и по такой местности. Велико было искушение сорвать ко всем чертям маску. Пот заливал стекла, и командир группы постоянно тряс головой. — Левее. Еще. Так, — произнес он, прижимая к шее ларингофон. — Понял, — ответил механик-водитель. БТР нырнул в какую-то топь, и мощный фонтан вырвался из-под бронированного корпуса. Капли грязной воды разметались колесами. Второй транспортер обогнал его. Водитель стал выводить машину из топи. Сначала это удавалось, но потом сзади показалось облако пара, и машина, несмотря на то, что ревела все громче, двигалась при этом все медленнее. — Что такое, Дима?! — закричал лейтенант. — Завязли, командир! — Как это завязли?! Это же вездеход! — И что? Не вертолет ведь! Сели мы на брюхо! — Сдай назад! — Сейчас попробую! Скворцов наклонился и взглянул на колеса. |
