— Очевидно, полиция располагала этим уже пару дней — с тех пор, как они обыскали машину Силии, — но они держали это при себе, потому что не хотели, чтобы убийца знал, что они напали на его след.

— Что именно? — спросил Деннис. Лицо у него было изможденное, зубы оскалены. То, как он наклонился над столом, напомнило Элайн — возможно, в этом была некоторая мелодраматичность — животное, напрягшееся перед прыжком.

— Плакат, — выдал секрет Ли Матерли. — Вы знаете, как автостопщики носят плакаты, на которых написано, куда они направляются? Они сигналят ими, чтобы было видно из подъезжающей машины.

— И они нашли плакат в машине? — спросил Гордон.

— Да. Засунутый между сиденьем и спинкой кусок картона, на котором выведено: “ФИЛАДЕЛЬФИЯ”. Они рассудили, что Силия подобрала его в городе или около и провезла нашей дорогой, до ответвления от главного шоссе. От того места он заставил ее поехать сюда. Бог знает, что у него было на уме, — возможно, захватить нас в заложники или еще что-нибудь. Когда она заехала в сад, он, очевидно, передумал, заставил ее выйти и попытался убить прямо там.

Деннис снова успокоился:

— Она всегда подбирала автостопщиков. Мы постоянно предостерегали ее от этого.

— Я не понимаю, — нахмурился Пол Хоннекер, — отчего этот плакат такая уж важная улика. Если только они не сняли отпечатки пальцев с него и с машины.

— Нет, — пояснил Ли. — Ранд объяснил, что бумага не слишком хорошо сохраняет отпечатки и что ни один из отпечатков в машине никуда их не привел.

— Тогда как это может иметь какое-то значение? — поинтересовался Пол. Ли объяснил:

— Они собираются при необходимости воспользоваться плакатом, чтобы подстегнуть память Силии, когда психиатр загипнотизирует ее.

Пол засомневался:

— Они считают, что это сработает?

— Психиатр считает, что может. Так или иначе, это зацепка. А мы все сможем свободнее вздохнуть, когда они его поймают, кем бы он ни был.

Элайн поняла, что Ли Матерли тоже спрашивал себя, не является ли злоумышленником кто-то из домочадцев, и эта новость от Ранда, какой бы она ни была незначительной, немного освободила его от ужасного груза сомнений.

Ее это не убедило. Она очень сильно сомневалась, что автостопщик прошлой ночью вернулся с тем, чтобы бродить по коридорам дома. Это был член семьи.

— Ну что же, — объявил Ли, вставая, — мне нужно взглянуть в кое-какие гроссбухи, прежде чем я смогу считать, что вечер принадлежит мне. — Он кивнул им и ушел из столовой в свой кабинет на первом этаже.

Вскоре вышли и остальные, все, кроме Элайн и Гордона, как будто они оба задумали остаться наедине.

— Приходите ненадолго в гостиную, — попросил он, вставая и подходя к девушке, чтобы проявить галантность, выдвинув для нее стул. — Я ожидал, что отец расскажет всем о психиатре, который лечит Силию. Мы оба знакомы с ним, с доктором Картером. Я попросил разрешения посидеть на его сеансе, и он позволил мне, сказав, что разрешит, когда Силия будет загипнотизирована. Это было очень захватывающе.

— Представляю себе, — сказала Элайн, когда он взял ее под руку и провел из столовой через дверь, потом по толстому ковру к дивану, где сел возле нее.

Она почувствовала тепло и защищенность и на какой-то момент совсем забыла о том, что хотела рассказать Ли Матерли свою историю.

— Вы общались с психиатрами на курсах медсестер? — осведомился Гордон. Элайн припомнила:

— Не очень много. Знаете, медицинская наука до сих пор относится к психиатрии с некоторым неодобрением.

— Ну, — протянул Гордон, — я не знаю, является ли доктор Картер примером среднего психиатра, или он выше среднего уровня, но он в высшей степени впечатляющий человек!

Она почувствовала, как улыбается, и поняла, что Гордон внушает ей большее чувство спокойствия, чем она когда-либо испытывала последние несколько дней.