— А я согласен с Силией, — вставил Пол Хоннекер. — Наверное, это вовсе не мое дело, поскольку я не принадлежу к этой семье, но мне кажется, что в столь сумрачном месте вполне можно использовать светлые стены.

Пол был крупный, румяный мужчина, с ладонями величиной едва ли не с обеденные тарелки. Его волосы были в беспорядке, он и вообще выглядел так, будто спал в одежде. Несмотря на этот признак неорганизованности, Элайн он скорее понравился. Как она поняла, он был до боли правдивый человек, что доказал несколько раз за едой, заявляя о своем несогласии с какой-нибудь особенно безумной идеей, предложенной художником-оформителем. И если он согласился с ней сейчас, то не просто пытался сгладить острые углы, но искренне выражал свое мнение.

— Так вот, — объявил Деннис, закончив с едой, — я попросил Силию остаться у нас по крайней мере на ночь, чтобы ощутить здание изнутри.

— Хорошая мысль, — согласился Ли, как будто надеялся, что теперь неуклюжая темная мебель понравится гостье так же, как и ему.

Даже если художница не сумеет полюбить это место. Ли даст Деннису согласие на крупные перемены без особых возражений. Элайн была уверена в этом. Она уже видела, что Ли благоволит своему более ярко разодетому сыну. Но не могла сказать почему.

— Или еще лучше, — продолжил Ли, — почему бы вам не остаться на весь уик-энд, Силия? Если у вас нет других планов, то милости просим.

Дело было в четверг вечером, до конца рабочей недели оставался еще целый день, но Силия сказала, что может себе это позволить.

— Ну тогда, — оживился Деннис, — вам лучше отправиться в город и собрать вещи. Мне поехать с вами?

Силия отказалась:

— Нет, нет. Я успею съездить в город и вернуться обратно к одиннадцати, это не очень поздно. Мне не нужен провожатый. К тому же я знаю, как сильно вам хочется закончить картину, над которой вы работаете.

— Вообще-то мне действительно не терпится продолжить работу над ней, — признал Деннис.

— Еще один пейзаж? — поинтересовался Гордон. Это был один из немногочисленных случаев, когда он заговорил по собственной инициативе.

— Нет, нечто особенное, — мечтательно протянул Деннис, не обращая внимания на язвительные нотки в голосе брата.

— Тогда портрет Силии? Деннис засмеялся:

— Ты же знаешь, что я бросил портреты, когда отец даже не узнал себя на том, что я рисовал с него. Мой талант не простирается в этом направлении.

Та легкость, с которой старший брат признал пределы своих возможностей, в обычных обстоятельствах понравилась бы Элайн. Но сейчас это показалось просто еще одной составляющей безответственной натуры Денниса. Он знал, что не обладает талантом художника, и все-таки упорно продолжал тратить на это свое время. Элайн видела, что Гордон думает то же самое.

— Тогда вы оба вполне можете покинуть нас, — сказал Ли.

— А как насчет меня? — осведомился Пол. Ли ухмыльнулся:

— Ты не захочешь пропустить десерт.

— Совершенно верно.

Бесс, жена Джерри, грузная женщина, воплощавшая в себе все стандартные материнские добродетели (добродушие, ласку, кротость и фантастические кулинарные способности), принесла персиковый слоеный торт, о котором она гордо объявила как о завершающем блюде еще перед тем, как подать первое. Торт был просто объедение, о чем все не преминули сообщить. Удостоившись похвалы, кухарка удалилась в кухню, сияя от удовольствия.

После обеда Элайн собиралась проведать своего пациента, но ее перехватил Гордон Матерли, который встретил ее на нижней площадке лестницы:

— За обедом вы сказали, что почти не видели дом. Не желаете пройтись?

— Я думаю, что пора взглянуть на вашего дедушку, — возразила девушка.

— Если вы ему понадобитесь, раздастся звонок.