Неожиданно он побледнел и закашлялся. Все подумали, что это конец, однако старик дотянул до середины августа. Но теперь, слава богу, руки у них развязаны. Они полностью перестроят работу издательства и выведут его в лидеры европейского рынка.

— «…девятого августа тысяча девятьсот семьдесят пятого года». Дальше следует подпись: Джованни Ровести, — закончил нотариус и смолк.

Все, кроме Марии Карлотты, которая успела за это время составить из лежащих на столе скрепок длинную цепь, насторожились: в завещании не было ни слова о тысячах миллиардов, которые должны были лежать в Швейцарии, в одном из банков Лугано.

— А миллиарды? — первой задала волновавший всех вопрос Анна. Она вскочила с места и обвела глазами сидящих, как бы стремясь удостовериться, понимают ли они серьезность происходящего.

Джованни, Патриция, Соня, Антонио и Пьетро с немым вопросом повернулись к нотариусу. Только Мария Карлотта продолжала увлеченно заниматься скрепками.

Визентини лишь развел руками.

— Не знаю, что и сказать. Здесь, — он указал на документ, — о деньгах ничего не сказало.

— Они должны были быть разделены поровну между отцом и тетей Анной, — с уверенностью сказал Пьетро.

— Я не поверю, что отец мог об этом забыть, — резко сказала Анна. — Он никогда ничего не забывал.

— Вы можете связаться с банком, где лежат эти деньги, — посоветовал Визентини.

Но выяснилось, что банк уже закрыт, — было больше шести вечера. Директора тоже найти не удалось, он оказался в отъезде.

Когда наследники дружной толпой покидали нотариальную контору на улице Джардини, совсем стемнело. Мария Карлотта подняла глаза и увидела звезды. Они сверкали на черном небе и казались близкими. Ей даже почудилось, что они подмигивают. Точь-в-точь, как дедушка, когда очень похоже изображал кого-нибудь из родственников. Она устала от глупого сидения за столом, ей хотелось побыть одной. Пока взрослые, не скрывая своего возмущения, продолжали обсуждать случившееся, она забралась в родительский лимузин.

Утром во время похоронной церемонии наследники Ровести усердно демонстрировали перед всеми свою скорбь по поводу «невосполнимой утраты» и, надо сказать, были искренни в своем горе: тысячи миллиардов, которые лежали у них почти в кармане, бесследно исчезли, баснословное богатство превратилось в мираж.

Лишь к вечеру следующего дня, дозвонившись до руководства банка в Лугано, они выяснили, что капитал Ровести еще два года тому назад был переведен в Панаму. Оттуда деньги отправили в лондонский Юнион-банк, но до адресата они не дошли. Как могло случиться, что тысячи миллиардов испарились по пути из Панамы в Англию, — ни у кого в голове не укладывалось.

ГЛАВА 2

— Ради бога, Мария Карлотта, постарайся вспомнить! Вы с дедушкой были вдвоем, он сам попросил, чтобы ты приехала. Может, он что-то говорил тебе? Ну ответь же, наконец!

Стоя на коленях возле постели, Соня пыталась привлечь к себе внимание дочери, добиться хоть какого-то ответа. Она была все в том же черном льняном костюме, ожерелье на шее мягко поблескивало в полумраке. Марии Карлотте очень нравится этот жемчуг. И не потому, что стоит уйму денег, об этом она никогда не думала, а из-за своего мерцающего блеска.

Они вернулись домой недавно. Слуги суетились, накрывая к ужину, но Силия повела девочку прямо в детскую, чтобы накормить отдельно. Мария Карлотта так проголодалась, что съела две отбивные котлеты и большую порцию клубничного мороженого. Отказавшись наотрез принимать душ, она забралась в постель и включила телевизор, ей хотелось посмотреть мультфильмы, которые показывали по частному каналу.

Из столовой, расположенной под ее комнатой, доносились возбужденные голоса.