Когда тебя замечает верховная ведьма – это настоящий знак отличия. И не важно, что ты – ее внучка. Манона наклонила голову и поднесла два пальца ко лбу. Послушание, дисциплина, безжалостность – любимые слова клана Черноклювых. Все прочие нужно отбрасывать не раздумывая.

Манона стояла приподняв голову, руки за спиной. Ее внимание было устремлено к трем верховным ведьмам, но боковым зрением она увидела, что наследницы двух других кланов наблюдают за нею.

Ближе всех к верховным ведьмам стояла Петара – наследница клана Синекровных. Ее командиры занимали самую середину. Манона напряглась, но выдержала взгляд.

Веснушчатая кожа Петары была такой же белой, как у Маноны. Цветом волос она походила на Астерину, только ее волосы имели медный отлив. Глаза, естественно, были синими. Как и многие ведьмы ее клана, Петара была красивой, но ее лицо отличала особая суровость. Вместо железного обруча со звездами ее лоб украшал кожаный. Манона не знала, сколько Петаре лет. Возможно, та чуть постарше ее самой, раз после исчезновения магии Петара стала выглядеть лет на тридцать. В ее облике не было ничего угрожающего, но и жизни не чувствовалось. Вряд ли она когда-нибудь улыбалась. Впрочем, ведьмы улыбались редко. В основном во время охоты или сражения.

А вот Искара, наследница Желтоногих, смотрела на Манону и улыбалась во весь рот. Правильнее сказать, ухмылялась, всем своим видом бросая вызов. Манона с удовольствием бы его приняла. Искара не забыла вчерашней потасовки между их караульными. Ее карие глаза говорили о многом, в том числе и о том, что стычка была приглашением. Маноне вдруг захотелось вцепиться в горло наследнице Желтоногих. Это сразу бы прекратило столкновения между караульными обоих кланов.

Но это же могло оборвать ее собственную жизнь. Беспричинные нападения наказывались очень строго, а правосудие у ведьм вершилось быстро. Черноклювым и Желтоногим было особо нечего делить. Учитывая печальный опыт прошлого, верховные ведьмы жестко пресекали все проявления вражды между кланами. Без выпада со стороны Искары у Маноны были связаны руки.

– Может, теперь ты скажешь, ради чего мы все тут собрались? – спросила Кресседа, верховная ведьма Синекровных.

Матерь Черноклювых махнула рукой в сторону моста. Ледяной ветер развевал полы ее одежд.

– Ведьмы, мы наконец-то поднимемся в небо.

Дна впадины не было видно. Сразу под мостом начинался густой туман. Этот туман сопровождал их на пути к Ферианской впадине. Похоже, он появился не сам собой, а был результатом фокусов адарланского короля. Думать об этом Маноне не хотелось. Появятся вопросы, которые вслух никому не задашь. И потом, ей-то какое дело до королевских фокусов?

На другом краю моста находилась такая же крытая площадка. От перехода по ветру у Маноны замерзли уши и горело лицо. Когда-то она летала в любую погоду, забираясь очень высоко. Но полеты на высоте не были долгими. Прежде чем взлететь, она наедалась мяса, а оно согревало.

Манона наклонила голову и обтерла текущий нос о красный плащ на плече. Командиры шабашей всегда пялили на него глаза: кто с неприязнью, кто с завистью. Естественно, они знали о праве Маноны носить этот плащ. Искара глазела дольше всех и скалилась. А славно было бы однажды вцепиться в физиономию наследнице Желтоногих!

Сразу за площадкой начинался широкий коридор, ведущий к верхним ярусам Северного Клыка. Весь камень под ногами был в громадных трещинах, зазубринах и сколах. Кто их оставил, знала лишь Трехликая богиня. Здесь пахло кровью. Человеческой кровью.

Коридор вывел в подобие зала. Здесь верховных ведьм ожидали пятеро смертных. Казалось, их лица и тела высечены из такого же щербатого камня. Никаких слов приветствия, только угрюмые кивки. Манона следовала за бабушкой, одним глазом наблюдая за людьми, а другим разглядывая место, куда они попали.