Холодильник уверенно заурчал. В доме появилась жизнь.

    – Значит, это и есть твое наследство? – Бывший в курсе недавних заморочек Славика Серега остановился на пороге ярко освещенной оранжевым абажуром кухни, больше напоминавшей немаленькую комнату. Потрясенно присвистнул. – А тут уютно, кстати.

    – Чего застыл, хлеб нарежь. Вон ножи на стойке!

    Они напились. Завтра была суббота.

    * * *

    Дом принял нового обитателя благосклонно – хотя бы потому, что забывший купить необходимые чай и сахар Славик поутру нашел на одной из полок в кухне жестяную банку с настоящим индийским, а в ящике буфета нераспечатанную коробочку рафинада.

    Чайник со свистком стоял возле газовой плиты, как и на протяжении последних лет. Осталось открыть кран, налить в него воду и поставить греться. И вновь в старой квартире на Мойке сверкнула очередная искорка жизни. Чайник такая же составляющая настоящего, обжитого дома, как, допустим, кошка или заполненная окурками пепельница.

    Дом ожил, да. И Славик это видел так же отчетливо, как и лучик тусклого ноябрьского солнца, пробившийся во двор дома на Мойке и улегшийся на его синий свитер.

    А что с деньгами, кстати? Ну вот, как всегда. Из выданных в обменнике «Альфа-банка» осталось двести рублей с копейками. И пиво в холодильнике. Апельсиновый сок. Блок сигарет. Хавки порядочно.

    Живем! Живем, парни!

    * * *

    Серега был не только хорошим другом и отличным собутыльником, но еще и человеком понимающим. Он первым сказал Славику тем похмельным утром – уже после чая, сока и пива в указанной очередности, – «Славка, чего-то тут не так».

    А что не так-то? Вся эта история выглядит довольно странно – кто бы спорил! – однако квартира самая обычная, никаких пугающих явлений в стиле Стивена Кинга или булгаковской мистики. Ничего выходящего за грань разумного, даже проклятущий ящик в «Альфа-банке», по здравому размышлению, тоже не ахти какое чудо – его прежний владелец (точнее – владелица) вполне мог удачно играть на бирже или, к примеру, в свою очередь получить наследство от богатого иностранного родственника – покопавшись в секретере, Славик нашел перевязанную ленточкой пачку писем и открыток на немецком языке, все они приходили на этот адрес в конце восьмидесятых и в девяностых годах…

    Короче, надо разобраться, а для вдумчивого изучения наследства требуется время. Уходить с работы Славик не думал – во-первых, остерегался тратить деньги из банковской ячейки, а во-вторых, не собирался нарушать привычный образ жизни. Выход был найден вполне рациональный: взять отпуск на три недели. За это время можно перетащить вещи от Валентины Васильевны и начать обживать новый дом.

    Так Славик и поступил. Директор, конечно, выразил недовольство, рабочих рук не хватало, фирма как раз взялась за новый объект, однако Славик напомнил, что вкалывал он целое лето – в конце концов, сейчас ноябрь месяц, не сезон! Отпуск все-таки дали.

    Итак, кто же она была, эта Людмила Владимировна Кейлин, решившая отписать свое достояние человеку, которого видела два или три раза в жизни, во времена славикова детства? И кстати, «Кейлин» фамилия немецкая, еврейская или прибалтийская?

    В том, что бывшая владелица квартиры на Мойке являлась женщиной оригинальной, Славик убедился очень быстро, еще когда нотариус, участковый и гигантская мадам из жилконторы сверялись с тщательно и скрупулезно составленной описью имущества.