Линкор находился уже на последнем издыхании, когда в бой подобно смерчу ворвались «безумцы», одним махом уничтожив два истребителя крэнхи. Остальные тут же перегруппировались и накинулись на нового врага. Началась какая-то безумная карусель, в которой понять что-либо со стороны было невозможно. И люди, и крэнхи творили невозможное.

Земная и крэнхианская эскадры оттянулись в стороны, наблюдая за сражением со стороны. Только экипажу «Президента Рузвельта» было не до того — линкор пытался дотянуть до станции, рыская со стороны в сторону. Подошедший «Александр Освободитель» тоже не стал ввязываться в бой, предоставив «безумцам» самим разбираться с собратьями по безумию. Да и правильно, в этой свалке ему делать было нечего.

— Штурмовикам сопровождать линкор до станции! — приказал фон Бок, не отрывая глаз от тактического экрана.

— Наш истребитель погиб, — глухо доложил вахтенный офицер.

— Кто?

— Лейтенант Шнитке…

— Светлая память… — скрипнул зубами контрадмирал. — Вывести общий канал в громкую связь.

Он решил, что раз ничего не в состоянии понять визуально, то хотя бы реплики пилотов слышать — может, из них станет хоть что-то ясно. Однако того, что услышал, ожидать фон Бок никак не мог.

— Эй, котяра, ты чего это на носу намалевал? — раздался из динамиков веселый голос капитана Суровцева, говорившего на крэ’нхау, которые все офицеры Объединенного Флота должны были знать в обязательном порядке. — К мисочке молока спешишь?

— Нет, трахнуть бабу на твоем носу собираюсь, — столь же весело ответил ему какой-то крэнхи на интерлингве, ошибиться было невозможно, только «коты» говорили с таким непередаваемым шипящим акцентом.

— Подставь мне бочок, дорогой мой коток! — влез в разговор лейтенант Шнеерзон, израильтянин. — У тебя там такой цветочек чудненький, так и просится под мою торпеду!

— А поцеловать меня под хвост, обезьяна ты лысая, не хочешь? — ехидно поинтересовался еще один крэнхи. — Я даже духами там помажу, специально для тебя!

— А может скипидарчиком лучше?

— Себе оставь! Для клизмы.

Гробовое молчание царило в командном центре «Роберта Хайнлайна». Фон Бок сильно подозревал, что такое же молчание царит сейчас в центральной рубке крэнхианского флагмана.

— Вот уж родственные души… — осуждающе поджал он губы. — Нашли друг друга.

Безобразие продолжалось еще минут пятнадцать. Как только «безумцы» и «безумные коты» ни издевались друг над другом. Одновременно они вытворяли в пространстве такое, что оставалось только восхищенно качать головами. А затем истребители землян собрались в ромб, то же самое сделали крэнхи. И эти два ромба бешено завертелись друг вокруг друга, уже не стреляя, а, похоже, отдавая таким образом честь достойному противнику. После этого ромбы красиво разошлись и двинулись к своим базам.

— Господин контр-адмирал! — вскинулся офицер связи. — Крэнхи просят не стрелять, они уходят.

— Прекратить огонь! — тут же приказал фон Бок, понимая, что с наличными силами преследовать вражескую эскадру смысла не имеет. — Отбой тревоги!

В том, что крэнхи действительно уходят, контрадмирал не сомневался — они никогда еще не нарушали своего слова. Дождавшись, пока полуразрушенный линкор доберется до станции, он распорядился тут же начать спасательные и восстановительные работы. Вскоре доложили, что истребители и штурмовики вернулись в ангары, и фон Бок, ощущая крайнюю усталость, решил немного отдохнуть.