Никита слегка дернул плечом:

– Самолетов никогда не боялся и не понимал этой фобии. Согласно данным статистики, самый опасный вид транспорта – автомобиль, но машин люди боятся гораздо реже.

Мальчишка не только симпатичный, но и умненький, похоже. Я улыбнулась своим мыслям.

– Фобиям, им же не прикажешь. Нервничают люди, когда оторваны от земли, – скосила я глаза в сторону нашего спящего соседа. Значит, ошиблась. – Что в Англии делаешь?

– Учусь в бизнес-школе, – тряхнул непокорной челкой Никита.

– О, я слышала, что классическое английское образование очень ценится, лучше его только швейцарское. Будешь бизнесменом, значит?

– Ювелиром, – серьезно кивнул подросток. – У нашей семьи сеть ювелирных магазинов в Европе. «Блеск алмазофф» называется. Слышали?

– Как же, – я попыталась напрячь память, – слышала, и совсем недавно. Правда, походами по магазинам я не увлекаюсь, так что лично не была, врать не буду.

Никита с понимающим видом кивнул.

– Вспомнила, – я протянула мальчишке руку, демонстрируя новый перстень, – подруга подарила при прощании. На бирке было название бутика. Но она его сама покупала, решила сюрприз сделать.

– Турмалин в серебре?! Можно? – Никита аккуратно взял в руки мою ладонь, слегка поворачивая под разными углами, чтобы лучше рассмотреть перстень.

– Может, снять? – Я улыбнулась. – Ты действительно разбираешься в камнях. Обычно ювелиры более осторожны в своих оценках. Говорят что-то типа: «Нужна экспертиза» или: «Точно сказать не могу, нужно провести несколько тестов». И только после тестов скажут: «Предположительно, это турмалин». А ты прямо так, с ходу.

– Турмалин в серебре. – Никита отпустил мою руку. – Я так уверенно утверждаю, потому что узнал кольцо. Видишь, основа перстня выполнена в виде четырех бабочек, их усики служат крепежами для камня?

– Ну да.

– Это дизайн моего отца. И я не мог не узнать его.

– Твой отец ювелир? И сам изделия разрабатывает? Талантливо, ничего не скажешь.

– Спасибо. Это дело всей его жизни! – горячо воскликнул Никита. – Наша страсть, которая передается от отца к сыну. Мой прадед был ювелиром, и дед тоже. Я, без сомнения, продолжу семейную традицию. Наш ювелирный дом прославится на весь мир.

– Слава известных европейских дизайнеров не дает спать по ночам? – Я улыбнулась, отметив, что только в подростковом возрасте проявляется такая горячность, когда человек рассуждает о «деле всей своей жизни». И лишь единицы способны не растерять ее до старости.

– Скорее слава Карла Фаберже, – серьезно кивнул на мою шутку Никита.

– А ваша фамилия как звучит?

– Алмазов.

– О-о, – протянула я, – не уступает.

– Я не шучу. Густав Фаберже приехал в Питер пятнадцатилетним пацаном, обучаться ювелирному делу. В двадцать семь уже получил звание мастера ювелирного дела. Это было непросто, в то время Северная столица была наводнена ювелирами высокого класса. Он открыл несколько салонов. Производил ювелирные украшения, столовые принадлежности, часы, портсигары и множество различных аксессуаров. В своих изделиях использовал золото, серебро, драгоценные камни, уральские самоцветы, хрусталь. Если все это обогатить техническим мастерством, качеством исполнения и уникальным творческим видением – достигнешь многого.

– Рассуждаешь, как взрослый. Я слышала, что Густав основатель Дома Фаберже, но, по-моему, он не достиг всемирной славы.