Александр Владимирович обнял супругу.

— Я, конечно, постараюсь устроить еще одну встречу, но, как сама понимаешь, все будет зависеть от желания самого Андрея Петровича.

Анна Михайлова, слегка отстранившись, укоризненно посмотрела на мужа:

— Он пожелает, обязательно пожелает! Поверь мне. Женское сердце очень трудно обмануть, милый.

По прошествии недели, в течение которой Александр Владимирович мучительно искал повода, чтобы снова пригласить Андрея Петровича к себе в гости, тот неожиданно обратился к нему сам:

— Я ведь, Александр Владимирович, еще не выполнил просьбу Ксении Александровны рассказать о своих похождениях в Русской Америке, — недвусмысленно пояснил он.

— Нет ничего проще, Андрей Петрович, — облегченно выдохнул директор музея, пораженный проницательностью супруги. — Приходите к нам завтра же на ужин. Часам к шестнадцати. Мы все будем рады видеть вас в нашем доме, — уточнил он.

— Большое спасибо, Александр Владимирович, за приглашение. Я так и сделаю.

С тех пор Андрей Петрович регулярно, раз в неделю, стал наносить визиты в гостеприимный дом Трубецких.

Через несколько месяцев упорного труда, когда государственная комиссия приняла экспозицию «Антарктическая фауна», а следом за ней и другую, «Тропическая фауна», состоялось их торжественное открытие в присутствии императора Александра I.

Анна Михайловна вместе с дочерью только ахнули, увидев Андрея Петровича на нем во всем великолепии парадного гвардейского мундира: при шпаге с орденской лентой через плечо, двумя серебряными звездами на груди и красным крестом на шее. Слегка порозовевшее лицо Ксении осветилось гордостью за своего избранника.

На этот раз Фаддей Фаддеевич Беллинсгаузен сдержал слово, данное в свое время Андрею Петровичу, своему старинному другу. Выступая в качестве руководителя Антарктической экспедиции, в рамках которой и были созданы обе экспозиции, он упомянул, что почетный член Петербургской академии наук господин Шувалов — не только научный руководитель этих экспозиций, но и литератор, написавший за время плавания на шлюпе «Восток» автобиографический роман «Приключения поручика гвардии в дальних странах». Он, Беллинсгаузен, прочитал его в рукописи и отмечает занимательность и познавательную ценность сего произведения. Мало того, автор готовит и вторую часть романа — об участии героя уже в Антарктической экспедиции.

После окончания торжеств Андрей Петрович как главный их виновник пригласил Трубецких и Беллинсгаузена в гости уже к себе. Матушка, заранее предупрежденная сыном, расстаралась, и стол оказался великолепен.

Когда же Андрей Петрович представил Фаддея Фаддеевича Трубецким, тот, улучив удобный момент, шепнул на ухо другу: «А у тебя, Андрюша, губа-то не дура!» — намекая на молодость и красоту их дочери. «На чужой каравай, Фаддей, рот не разевай!» — с веселыми искорками в глазах заявил в ответ Андрей Петрович. К радости обоих, отношения между ними остались теми же, какими были при плавании как на «Надежде» Крузенштерна, так и на «Востоке», уже под командой самого Беллинсгаузена.

Ксения поначалу несколько смущалась в присутствии знаменитого капитана, открывшего неведомую доселе Антарктиду, но затем успокоилась, отметив его близкие отношения с «её» Андреем Петровичем. Между тем матушка Андрея Петровича украдкой присматривалась, как она поняла, к своей будущей невестке. Та ей сразу же пришлась по душе. «Наконец-то дождусь внука, наследника, теперь уже законного», — мечтательно размышляла она, украдкой смахивая набежавшую слезу…

На другой же день Андрея Петровича атаковали издатели с предложениями по изданию романа, однако он, записав их условия, заявил, что заключит договор только после того, как подготовит второй экземпляр рукописи.