|
— Поэтому в роли переводчика пришлось выступать моему начальнику, очень образованному человеку, — и он вздохнул, остро переживая недостаток знаний. — Как оказалось, англичане знали из донесения губернатора Новой Голландии их королю о том, что на шлюпе «Восток» экспедиции Беллинсгаузена русские организовали экспозицию из чучел антарктических животных. Та якобы свидетельствовала о нашем приоритете в открытии Южного материка. Ведь его так и не смог обнаружить их знаменитый мореплаватель Джеймс Кук! — Матвей с такой гордостью глянул на Андрея Петровича, что тот непроизвольно улыбнулся. — И, как я понял, — продолжил он, — они решили «поймать» меня — молодого и, по их мнению, не очень опытного, к тому же не знающего их языка — на каких-нибудь противоречиях, — его глаза озорно блеснули. — И началось… «А откуда у вас взялись чучела морских слонов?» — спрашивают. «С острова Южная Георгия», — отвечаю. — «А почему же тогда у вас нет чучел морских котиков?» — «Да самих котиков там уже нет. Их перебили ваши промышленники». Англичане многозначительно переглядываются, а я и говорю: «Как, кстати, и на острове Маквария в Тихом океане, самом южном острове от Новой Зеландии. Этот остров находится в тех же широтах, что и остров Южная Георгия, который мы посетили год назад, однако в отличие от него не покрыт вечным льдом и снегом, а радует прекрасной зеленью». — «Может быть, это следствие вулканической деятельности?» — предположил один из них. «По мнению заместителя начальника экспедиции по ученой части господина Шувалова, — англичане при этом быстро переглянулись, — только предстоит разгадать эту загадку», — Матвей с тревогой посмотрел на своего покровителя. — Мне показалось, Андрей Петрович, что англичане относятся к вам несколько настороженно.
— Поверь мне, Матвей, что на это у них есть достаточные основания. Как по секрету сказал мне один из знакомых сотрудников нашего Министерства иностранных дел, у британской разведки заведено на меня довольно пухлое досье. — Это, конечно, после вашей экспедиции в Новую Зеландию по обследованию Кентерберийской долины на ее Южном острове? — В том числе. Ведь не зря же покойный государь называл меня «истинным разведчиком». Матвей с благоговением посмотрел на своего бывшего хозяина и продолжил: — Речь с англичанами шла и о пингвинах. — продолжил он. — «Ведь пингвины, представленные в вашей экспозиции, — спрашивают англичане, — водятся и у мыса Доброй Надежды, у южной оконечности Африки, и на Тихоокеанском побережье Южной Америки?» Я, Андрей Петрович, честно говоря, чуть не рассмеялся от такой наивности, но все-таки с достоинством ответил: «В местах, указанных вами, господа, водятся лишь мелкие пингвины Адели. Королевских пингвинов, пингвинов средних размеров, мы обнаружили на одном из открытых экспедицией островов архипелага Траверсе, уже в высоких южных широтах. А вот императорских пингвинов, самых крупных, мы увидели только на льдинах у самого припая вдоль побережья Южного материка. Высота ледяного барьера по побережью материка достигает тысячи футов, а то и более. А пингвины, как известно, — не летающие птицы. Поэтому, по мнению господина Шувалова, они выводят свое потомство на шельфовых ледниках». — «Хорошо. А о чем тогда говорят полярные крачки, представленные в вашей экспозиции? Ведь эти птицы водятся и в Арктике?» — задирают англичане. «Только о том, что полярные крачки, они же морские ласточки, совершают перелеты из Арктики в Антарктику и обратно. |
