Вокруг валялись пустые бутыли, еще две оставались полными. То есть полной была только одна, из другой я как раз только что вытряхнул в кубок последние капли и заглянул внутрь, чтобы определить, пора вскрывать оставшуюся бутыль или пусть подождет.
— Размышляем о смысле жизни? — нарушил мое одиночество скрипучий голос.
Мне понадобилось несколько минут, чтобы вспомнить, где я его уже слышал. Ну конечно! Это мое отражение в зеркале. К слову сказать, одном-единственном зеркале замка. Оно сидело точно так же за точно таким же столом, но рассматривало отнюдь не кубок, а меня.
Я ужасно обрадовался его появлению — настолько, что как-то ухитрился вытащить свой организм из-за стола и переместить его к зеркалу. Мое отражение сделало то же самое, после чего мы оба сели на пол, каждый со своей стороны, и чокнулись кубками в стекло.
— Твое здоровье, — пробормотал я, прикладываясь к кубку.
— Напиваешься? — поинтересовалось отражение.
— А чего еще делать? Помирать со скуки?
— Ну положим, помирать можно от чего угодно, — философски рассудило отражение и понюхало свой кубок с таким видом, словно в него вчера наливали помои, а сегодня забыли помыть. — От цирроза печени например.
— Ой, какие мы слова-то умные знаем, — пробулькал я.
— Или от сквозного ранения в живот, — как ни в чем не бывало продолжал мой двойник. — А еще есть такая миленькая смерть, как отравление, удушье, множественные ранения, несовместимые с жизнью…
— Достаточно! — взмолился я. — Чего тебе надо? Пришел посмеяться над моим положением?
— Мне надо, чтобы ты трезво посмотрел на некоторые вещи, — заявило отражение.
— Трезво? — хихикнул я. — Сильно сказано! Особенно после того, как…
— После того, как тебя торжественно пообещали прикончить! — перебили меня.
— Кто? — Я даже поперхнулся вином.
— Твой приятель… этот, как его… Айдор!
— А вот этого не тронь! — Я помахал кубком перед зеркалом, оросив его дождем красных винных капель. — Айдор — мой… мой… э-э… В общем, мы знакомы! Он, можно сказать, единственный мой знакомый в этом мире, и я не желаю, чтобы о нем говорили в таком тоне всякие там…
— Всякие твои внутренние голоса. — Отражение спокойно отставило свой кубок, хотя я со своим не собирался этого делать. — Я — твое отражение не только в зеркале, но и в жизни.
— А я, получается, разговариваю с самим собой, — подытожил я.
— В яблочко! Не напомнить тебе, зачем он приезжал?
Я заглянул в кубок. Он был пуст, и только на дне еще уцелело несколько капель. Слишком мало для того, чтобы продолжить разговор. Последняя полная бутыль стояла на столе, и я, прищурившись, пролевитировал ее ко мне. По левитации у меня всегда стояло «отлично», но эта бутылка явно этого не знала. Она вела себя крайне вызывающе, так что большую часть энергии пришлось потратить не на то, чтобы сдвинуть ее с места, а чтобы помешать ей в пути исполнять фигуры высшего пилотажа и не давать выходить из штопора только для того, чтобы сделать «мертвую петлю». Но человеческий разум победил глупую стекляшку, и бутыль в конце концов оказалась у меня в руках. Я весь взмок от этого упражнения и, как ни странно, слегка протрезвел. Ровно настолько, чтобы вспомнить:
— Айдор приезжал, чтобы набить морду Темному Властелину.
— Правильно, — кивнуло отражение. — А с какого перепуга он искал его в твоем замке?
— Ну тут всегда обитало Мировое Зло, и, насколько я понял, время от времени местное население собиралось и коллективно его било. |