|
Ма тотчас же махнул рукой, и двое солдат, укрепив факелы в стенах, взялись за ручки ближайшего короба. Подняли, потащили к выходу… Десятник Лю хотел было присоединиться к ним, но вспомнил о тяжелом свертке, что до сих пор удерживал под мышкой. – Сотник Ма… Тот недовольно обернулся: – Чего тебе? – Осмелюсь доложить! – Лю почтительно, двумя руками подал сверток начальству. – Это было обнаружено нами в стене… – В какой стене?! – советник в мгновение ока (а по виду и не скажешь, что он такой прыткий!) оказался рядом и прежде, чем Ма успел коснуться искрящейся ткани, выхватил сверток из рук десятника. – Какая стена? Говори! Сердце Лю замерло – столь страшен был голос советника! В горле внезапно пересохло и все существо десятника заледенело в предчувствии неминуемой, неотвратимой беды… Всех его сил хватило лишь на то, чтобы указать рукою вглубь помещения, туда, где они со свояком обнаружили потайную нишу. Шорох шелка, и советник (вот только что был здесь, а уже гляди ка где, глаз за ним не поспевает!) стоит у развороченного тайника. Поднес факел вплотную к стене, обшарил, едва не обнюхал нишу. – Это лежало здесь? – указав на сверток, спросил он уже спокойнее. – Точно так, господин! – Вы не разворачивали? Нет?! – Мы… не осмелились, господин! – Лю, сдерживая предательскую дрожь, изо всех сил старался, чтобы голос звучал твердо. Кажется, ему это удалось. Или же советник был недостаточно внимателен? Вот сотник Ма, напротив, глядит на своего подчиненного с удивлением и явно хочет что то спросить… – Огня сюда! – внезапно проревел советник. Десятник от греха подальше стрелой выскочил на улицу, крикнул Вана и велел нести больше факелов. – Что случилось, старший брат? – шепотом спросил подбежавший свояк, но Лю только отмахнулся: не до тебя! Потом! После! – Книги – в костер! Коробов было много. Сотник Ма, раздраженно вышагивая по двору, то и дело порыкивал на и без того поспешавших солдат: быстрее, быстрее! Советник же, отослав всех прочь, тщательно обыскивал потайную нишу, не гнушаясь запачкать широкие рукава роскошного халата. Едва зал вконец опустел, советник подошел к Фэй Луну, присел с ним рядом и показал пленнику таинственный сверток. – Ты думал, я не найду? – спросил он насмешливо. – Ты всерьез рассчитывал, что, скрывшись от мира и замуровав книгу в стене, сумеешь мне помешать? Советник стал осторожно разворачивать ткань. – Я думал, ты хоть что то понял. Вот что я думал… – ответил Фэй Лун. – Конечно, – улыбнулся советник, и улыбка эта раскроила его бледное длинное лицо, точно черная расселина. – Я многое понял. В том числе и то, чего никогда не мог, а теперь уже и никогда не сможешь понять ты, поскольку будешь в числе прочих особо ретивых распространителей крамолы приговорен к казни во славу нашего владыки императора, да живет он многие лета… Тебе интересно, как и когда? Я скажу: ровно через десять дней тебя и еще четыре с лишним сотни грамотеев закопают па рассвете в землю. Живьем, что особенно радует. – Не смерти я боюсь. Ты же знаешь, – в свою очередь улыбнулся Фэй Лун, но его улыбка вышла открытой и светлой. – Неужели ты думаешь, что сможешь утаить это, – пленник кивнул на сверкающий сверток, – от ока императора? – Это? – советник засмеялся, тихо и утробно. – Нет, мой старый приятель, это я ни от кого утаивать не собираюсь! – Он стал бережно перекладывать свитки с ткани на землю. – Император велик в своей мудрости, и мы, его верные подданные, обязаны сделать все, что в наших силах… Тут советник внезапно замолчал, непонимающе разглядывая удивительную ткань, затем схватил одну из книг – уже безо всякого почтения, развернул, стал трясти; потом вторую, третью… Фэй Лун смотрел с насмешкой. |
