— В жизни существуют маленькие пустяки, которые делают ее более или менее сносной, — произнес торговец деловым тоном. — Подумайте, к примеру, о том узле, который вы завязали на веревке вокруг моей повозки. Это был пустяк, однако мне вы оказали неоценимую услугу. Я довезу вас до Приюта Странников. Это тоже пустяк, но, думаю, для вас он будет означать очень много. Я прав?

Линан кивнул.

— Хорошо. Теперь вы должны сделать еще один пустяк. Вы должны встать.

Линан взглянул Гатерасу в глаза.

— Я…

— Только не говорите, что вы боитесь. Никто не боится вставать. — С этими словами Гатерас сам встал и широко раскинул руки, как бы в знак подтверждения. — Это пустяк.

Линан сглотнул слюну и встал.

— Это пустяк, — повторил он дрожащим голосом.

Гатерас уже держал в руках тунику.

— На этой одежде стоит знак моего дома. Вы сейчас оденете ее и не будете снимать до тех пор, пока мы не доберемся до Приюта Странников. Это настоятельная просьба Гудона.

Линан снял рубашку и облачился в тунику.

— Ну вот, теперь все будут считать, что вы работаете на меня, и никто дважды не посмотрит в вашу сторону.

Линан нахмурился.

— Что рассказал вам обо мне Гудон?

Гатерас ничего на это не ответил, лишь загадочно улыбнулся.

— Вы голодны?

Вспомнив о том непомерном количестве еды, из которого состоял ужин, Линан уже собирался ответить «Нет», однако когда он об этом подумал, то понял, что действительно был голоден.

— Да, — только и произнес он.

— Значит, следующий пустяк, который мы сделаем, будет завтрак. Я не могу позволить моим слугам оставаться голодными. Идите со мной.

Гудон пустил коня легкой рысью. По мере того, как он удалялся от лагеря, дорога шла слегка под уклон в западном направлении. Ему предстояло проехать по ней несколько километров, и тогда через час быстрой езды он оказался бы возле первых пограничных застав четтов, которые состояли из отдельных четтских воинов, прятавшихся среди высокой травы и внимательно наблюдавших за всеми, кто выходил из прохода Альгонка.

К нему направился стражник из наемников и ехал поблизости до тех пор, пока Гудон не помахал ему приветливо рукой и не показал на две веревочные корзинки, в каждой из которых было по образцу красивых расписных глиняных горшков Гатераса. Наемник покачал головой. В ответ Гудон пожал плечами и продолжал свой путь.

Мгновение спустя стражник повернул обратно.

Только успел Гудон вздохнуть с облегчением, как неожиданно из небольшой рощицы неподалеку от реки выехал еще один наемник. Гудон вовсе не хотел показаться разбойником, поэтому он придержал коня и дождался, пока наемник не поравняется с ним. Всадник поставил своего коня поперек дороги, преградив Гудону путь. Сложения он был борцовского, с волосатыми руками и неровно остриженными черными волосами, стянутыми на затылке в пучок серебряной заколкой. Он достаточно добродушно улыбнулся и почесал мозолистым пальцем подбородок.

— Рано пустился в дорогу? — спросил он.

— И на самом деле, рано, — ответил Гудон и взялся за свои корзины. — Меня послали вперед, чтобы проверить рынки, с товарами моего хозяина.

— Кто такой?

— Его зовут Гатерас, он едет из Спарро.

Наемник с важностью кивнул, затем показал на ногу Гудона.

— Страшная рана. Как это тебя угораздило?

— Меня ударил конь, господин.

Наемник рассмеялся.

— Этот, что ли?

— Нет-нет. Того, что меня ударил, я съел.

— Я слыхал, будто четты едят своих обидчиков, даже людей.