— На твоем месте я переждала бы зиму.

— Я напишу ей, что приеду… скажем, в начале марта? Дни уже станут длиннее, и март может выдаться мягким.

— «Задует мартовская вьюга, и вновь повалит снег».

— Часто ли здесь вообще бывает снег?

— Раз в десять лет. Но не забывай, что ты уедешь из Корнуолла. А Корнуолл — здравница. Климат далеко не везде такой, как здесь.

— Я же не поеду на север Шотландии. Думаю, в марте можно будет.

— Почему бы тебе не поехать вместе с Яго Лэвдовером? Ведь это, кажется, ему так нужна какая-то машина?

Мы обе рассмеялись. Я была рада, что она довольно легко восприняла мое решение ехать в Лондон. Ей не хотелось отпускать меня, но ее тоже обеспокоило письмо Оливии.

Я сразу же написала сестре и сообщила о том, что планирую приехать в начале марта. Радостный ответ не заставил себя ждать. По письму я поняла, что настроение Оливии резко поднялось.

«Мне уже стало лучше от одного этого известия», — писала она..

«Значит, все-таки до этого ей было худо», — поняла я.

Настал февраль, и морозы все не ослабевали. Я часто объезжала верхом поместье, согреваясь в седле. Порой меня сопровождала кузина Мэри.

Это случилось в середине февраля. Через две недели я должна была уехать в Лондон. В то утро кузина Мэри сказала, что поедет на прогулку вместе со мной. Ей хотелось посмотреть на ферму Минноузов. У них протекала крыша. Заранее договорились о том, что там нас уже будет ждать Джим Берроуз.

Мы ехали полями, так как обледеневшие дороги в такую погоду таили в себе немало опасностей. Утром было потепление, но лед растаял далеко не везде. Мы с кузиной Мэри говорили о пшенице и ячмене.

Все произошло настолько быстро, что я сначала даже ничего не поняла. Лошадь кузины Мэри споткнулась, и женщину тряхнуло вперед. Она была превосходной наездницей, и инцидент, казалось, был исчерпан. Но только лошадь почему-то испугалась и неожиданно понесла.

Еще ничего толком не понимая, я пришпорила своего коня и поскакала вслед. Кузина Мэри, похоже, не утеряла спокойствия и контролировала свою лошадь. Я все ждала, когда она остановится. И вдруг заметила впереди на дороге какое-то бревно. «Должно быть, одно из деревьев, поваленных недавно в бурю». Лошадь неслась сломя голову, ничего перед собой не видя, а тут дерево… Я

увидела, как кузину Мэри высоко подбросило в воздух…Она упала, а лошадь умчалась дальше.

Меня охватил безумный страх, к горлу подступила дурнота. Спешившись, я бросилась к кузине Мэри. Она лежала неподвижно, рядом валялась слетевшая шляпка.

— Кузина Мэри! — кричала я в отчаянии. О, Боже! Кузина Мэри, что с вами?!

Все эти мои восклицания были, конечно, верхом глупости, но объяснялись крайним отчаянием. Что я могла сделать? Сдвинуть кузину Мэри с места не хватало сил. А она была явно без сознания и никак не реагировала на мое присутствие.

Я поняла, что без помощи не справиться. Одна я была бессильна что-либо сделать. Вся дрожа, я вскочила обратно в седло и галопом поскакала по дороге. До дома было довольно далеко, но, слава Богу, вскоре я заметила на расстоянии двух всадников. Это были Поль и его управляющий.

Я закричала:

— Несчастный случай! Моя кузина… Она лежит там, на дороге!.. — Я показала рукой в ту сторону, откуда приехала.

— Это то дерево, — проговорил Поль. — Его надо было убрать еще вчера. — Он повернулся к своему спутнику. — Скачите быстрее за доктором, а я поеду с мисс Трессидор.

Радость от встречи с ним померкла перед ужасной тревогой за кузину Мэри и мыслью о том, что мы можем застать ее уже мертвой.

Мы подъехали к тому месту и спешились.