– Что ж, завтра так завтра. Меня устраивает это же время.

Неожиданно зазвонил телефон. Она вздрогнула, словно очнулась ото сна.

– Извините.

Она встала и подошла к аппарату, возле двери в спальню.

– Хэлло… О, это ты, милый! Одну секунду.

Линда загородила ладонью микрофон и посмотрела в мою сторону. Я встал.

– Не смею вас задерживать.

– Да, да. Мы же договорились, – прошептала она заговорщицким тоном.

Направляясь к двери, я слышал ее щебетание, женщина была полностью поглощена беседой.

На улице меня встретил косой ливень. Я поднял воротник, но это меня не спасло. Когда я добрался до машины, на мне не осталось сухой нитки.

По дороге домой я сделал некоторые прикидки на завтрашний день, и мне вдруг показалось, что все могло произойти еще сегодня. Если бы в моей руке находился револьвер, я бы выстрелил, не моргнув глазом. Человек всю свою жизнь остается сырой глиной. Всего неделю назад от одной только мысли о чем-либо подобном меня вывернуло бы наизнанку. А сейчас… Корина лепит из меня то, что хочет. Сама-то она навряд-ли податливый материал. Эта женщина сделана из камня.

4

Шел восьмой день моего отпуска. День, в который мне предстояло много дел. После завтрака я отправился в свою редакцию, но впервые прошел мимо подъезда и обошел вокруг все здание. Никогда еще мне не приходилось так тщательно изучать его. Я обнаружил, что окно архива выходит на пожарную лестницу, В голове мелькнула интересная идейка, которую стоит обдумать. Смущало, что шестой этаж, могут заметить чудака, спускающегося по «пожарке», но, с другой стороны – кому стукнет в голову гулять в темном дворе среди ночи? Пожалуй, вариант самый подходящий, я решил остановиться на нем и не искать других.

В восемь вечера я заявился в редакцию, зная, что все давно разошлись по домам. Привратник посмотрел на меня, как на лунатика. Он должен запомнить время моего прихода и ухода, это очень важно. Несколько раз я поглядывал на часы, он непроизвольно проделывал то же самое. Объяснив старику, что мне срочно требуется подобрать некоторые данные для статьи, я уговорил его выдать мне ключи от архива и расписался в получении, что делать вовсе не обязательно.

У лифта мне встретились запоздалые птички из отдела рекламы, с которыми пришлось переброситься несколькими фразами и на прощание рассказать свежий анекдот. Теперь можно не сомневаться, они меня запомнили. Если их спросят, ребята подтвердят, что в девятом часу вечера я поднимался вверх на лифте.

Коридор шестого этажа пустовал. Я отпер дверь архива и вошел, оставив ключ с биркой в скважине. Действовал я четко, программа не была столь уж сложной, и я ее хорошо усвоил. Отклонения не допускались.

Окна английского типа открывались вверх. Я поднял раму и поставил ее на стопор, затем вылез наружу и дотянулся ногой до небольшой площадки пожарной лестницы. Через три минуты я ступил на твердую землю. Все шло гладко. Тучи заволокли небо, вокруг стояла кромешная тьма. Я вышел на улицу, свернул за угол и сел в машину. Около девяти часов мой «понтиак» затормозил за квартал от Гордон-сквер, остальной путь до дома Линды Бовер я проделал пешком. Когда мой палец прикоснулся к кнопке звонка, стрелки часов показывали без двух минут девять.

Глава 3

1

Похоже, я превратился в робота. Никаких чувств. «К смерти надо относиться философски, – утверждает Чивер. – В день умирает около миллиона человек, а рождается еще больше». Что же, он прав. Патологоанатом не скорбит и не рыдает по усопшему, копаясь в его внутренностях, он выполняет свою каждодневную работу. Я занимаюсь тем же, с той лишь разницей, что допущенная мной ошибка будет стоить мне жизни.

На звонок не отвечали, я позвонил еще два раза.