– Нет, я не сплю, – несколько хрипловатым голосом сказал будущий редактор. – Я сижу с закрытыми глазами, но открываю их иногда, и потому всё вижу и слышу.

3.

Их поселили в четырехэтажном доме с вертикальной надписью на фронтоне большими буквами, видными издалека, на английском языке HOTEL. Евгению Николаевичу, поскольку он ожидал в ближайшем будущем приезда жены, выделили двухкомнатный номер с кухней, душем и туалетом, а Настеньке, как одиночке, предоставили однокомнатный номер с теми же удобствами, только кухня была поменьше, но с кухонным столом и электроплиткой на две конфорки. Оба номера на четвёртом этаже, оба с видом на фьорд.

На обустройство Василий Александрович выделил полчаса, после чего пригласил к себе на ужин. Он тоже жил в этом коридоре, чуть подальше. Едва Настенька успела раскрыть чемодан, переодеться и привести себя в порядок, как раздался телефонный звонок. Она даже не обратила внимания на телефон, стоявший на тумбочке возле кровати. Подняв с удивлением трубку, услышала:

– Так мы вас ждём, Настасья Алексеевна. Все уже собрались.

– Кто это все? – удивилась Настенька.

– Так это мы с женой и Евгений Николаевич с водкой, пошутил Василий Александрович.

– А я привезла с собой вино.

– Это как нибудь в другой раз. Сейчас приходите просто так. Будем пить виски. Но не задерживайтесь.

Настенька подошла к зеркалу на дверце шкафа, критически осмотрела всю себя, повела из стороны в сторону грудью в белой блузке с отложным кружевным воротником и поверх неё белой кофточке с приколотым золотым скорпионом, обозначавшим, что она родилась в ноябре (это подарок сестры Веры), встряхнула только что расчёсанными волосами, легко взлетевшими и опустившимися вновь на плечи, и, довольная собой, пошла в гости, не забыв запереть номер и положить ключ в кармашек умеренно короткой белой юбки.

Только она нажала кнопку звонка, как дверь тотчас, словно автоматически, широко распахнулась. Встречавший Василий Александрович, опешив первое мгновение, воскликнул целой тирадой слов:

– Белоснежка! Белая мадонна! Даже туфли белые. Красавица! Вы откуда такая? Как вы к нам попали? Ну, проходите же скорей. Пусть на вас посмотрят. А я закрываю глаза и дверь.

Но дверь закрыть он не успел. К ней, пока ещё открытой, торопливо подошёл пилот вертолёта и, увидев уполномоченного треста, тут же спросил:

– Простите, Василий Александрович, вы не знаете, куда поместили новую переводчицу?

И тут Иван видит Настеньку и буквально остолбеневает. Сделав два шага в комнату, Настенька оглянулась и тоже замерла от неожиданности. Их глаза снова встретились и обожгли друг друга той же самой непонятной искрой огня, что скользнула между ними в аэропорту у входа в вертолёт.

Неизвестно, сколько бы они так стояли, глядя друг на друга, если бы не вопрос Василия Александровича, прозвучавший с долей подозрительности в голосе:

– Ваня, что, собственно, случилось? Ты не на вертолёте к нам?

Пилот, одетый по прежнему в кожанку и похоже, что только что с работы, а он действительно не успел даже к себе домой, виновато проговорил:

– Нет нет, всё в порядке. Просто Настенька забыла в кабине свою сумочку. Я подумал, что, может быть, она ей срочно нужна.

А Настенька, услышав это, только теперь вспомнила, что положила сумочку рядом с креслом пилота, когда сидела в кабине, но так была занята мыслями об Иване, что, покидая кабину, забыла про сумочку и, наверное, вспомнила бы о ней только завтра, ибо, одеваясь в гости, она достала из рюкзака свой большой туалетный набор со всем необходимым и пользовалась им.

Она покраснела и потянулась было рукой за сумочкой, но сзади услышала голос жены Василия Александровича Татьяны Борисовны:

– Только не через порог. Да вы, Ванечка, проходите в комнату.