– Бывает, что женятся на двоюродных сестрах.

Никто не сказал ни слова, но глаза у всех широко раскрылись. Все они обратили внимание на отношение к нему Мэри и считали, что он готов потрудиться для семьи. И на лицах семейства отразилось удовлетворение.

На всех, кроме Лесли.

– А почему бы ей не выйти за дядю? – поинтересовался он.

– Потому что это – противозаконно, дядя Лесли, – сказал Бэб.

– Ну, законы никогда не были нам преградой? – возразил Лесли.

Йен медленно поднялся и подошел к шкафчику с напитками.

– И еще потому, отец, что много лет назад, когда кузина Джиневра просила о помощи, ты бросился бежать со всех ног. Если тебе почему-либо кажется, что она об этом забыла, то ты плохо рассмотрел выражение ее лица, когда она глядела на тебя.

– Он был слишком занят, пялясь на леди Валери и размышляя, насколько верны слухи о ее шашнях, – Раделла ехидно захихикала, и Друзилла к ней с готовностью присоединилась.

Мать остановила их со свойственным ей спокойствием.

Лесли немного заколебался.

– Они правы. Но это неважно. Я просто пытался вспомнить, какое у нее состояние.

Рука Йена, сжимавшая стакан, ослабела. Он ожидал, что Лесли отвергнет этот план, так как любой поступок сына приводил его в бешенство, и он оказывал противодействие из одной только злобы. Но все остальные так легко согласились с его планом, и теперь Лесли, кажется, тоже уступил. Впервые в его жизни судьба улыбнулась Йену.

Конечно, свои права на Мэри громогласно и решительно заявил Уитфилд. Но уж с этим Йен совершенно не собирался считаться. Он повертел на пальце кольцо с лунным камнем. Жизнь с Фэрчайлдами научила его подкрадываться незаметно, нападать внезапно и исчезать прежде, чем его настигнет мщение. Пусть Уитфилд сам о себе позаботится.

– Я помню, – Освальд, который всегда отличался хорошей памятью на числа, самодовольно ухмыльнулся. – Четырнадцать тысяч четыреста фунтов в год – это у нее осталось после Гальдена. Что касается Валери, я не уверен – он ведь был француз – но, по слухам, там вдвое больше. Хотя, может быть, этот доход у нее и прекратился, с тех пор как эти чертовы лягушатники принялись уничтожать у себя тех, кто почище.

Заговорил молчавший до сих пор Кэлвин.

– Жаль, что так получилось с ее французским доходом, но как я тебя понял, леди Валери и без того богата. – Он шумно вздохнул. – И чего я здесь с вами рассиживаюсь? Мне пора переодеваться к ужину!

Братья силой вернули его на место.

– Не стоит ссориться из-за того, кому на ней жениться, – сказал Лесли. – Поступим по справедливости.

– Почему вы воображаете, что она вами вообще заинтересуется? – презрительным тоном спросила Лилит.

Трое дядей взглянули на нее с изумлением, а Берджес что-то в негодовании залопотал.

Освальд первым пришел в себя. Как можно быть такой дерзкой и одновременно бестолковой.

– Но ведь она же женщина? – воскликнул он, как бы объясняя все.

– И женщина, в молодости вдоволь насладившаяся плодами любви, – продолжил Лесли, обнажив в крокодиловом оскале вставные зубы.

– Всем известно, что женщины, пожившие всласть, жаждут удовольствий и тогда, когда они уже давно перестали привлекать мужчин.

Освальд сделал кислую мину.

– Леди Валери сейчас уже никого не соблазнить. Она располнела и вся в морщинах.

– Ну, прямо, как вы, – сказала Дэйзи.

– Мужчины – другое дело, – высокомерно отозвался Лесли.